— Музыки не надо, — сказал он.
Я спела эту песню снова, теперь уже в полный голос, не боясь раскрыть себя.
— Спой еще, — попросил Стэнли.
Со стороны, наверное, все смотрелось довольно глупо: на мне был фартук, который я надела, возясь на кухне, вокруг — только относительный порядок, потому что Стэнли услышал, как я пою, в самый разгар моих хозяйственных дел. Да и сам Стэнли, в домашней куртке, тапочках и с газетой в руках выглядел не слишком солидно для эксперта по вокалу.
Наконец он сказал мне:
— Неужели с таким голосом ты станешь менеджером? Так никуда не годится, ты же зарываешь свои таланты в землю! И я не сразу это понял. Но зато теперь я точно знаю, в чем заключается твое предназначение в этом мире.
— В чем же? — спросила я, смутно догадываясь, что он сейчас скажет, что с таким голосом мне нужно где-нибудь выступать. Мысль, от которой стало, честно говоря, не по себе. Но ответ его был гораздо конкретнее, чем я думала.
— Здесь недалеко есть студия. Раз в месяц в ней принимают конкурсантов — ищут таланты. Ты туда пойдешь. Это будет неплохое начало.
Через пару минут благодаря Стэнли я знала адрес студии «Modern things» («Модные вещи»), название которой скорее навевало мысли о магазине одежды, чем о студии, занимающейся поиском новых звезд.
Такой счастливой я не была уже давно. Честно говоря, даже свадьба не подействовала на меня так же хорошо: тогда сказывалась нервозность, ведь я только что попала в совершенно незнакомый мир. Теперь же я радовалась несказанно, и в душе — в который раз — снова и снова благодарила Стэнли, который дает мне возможность реализовать себя. Теперь я буду занята, подберу песни, и если даже со студией ничего не получится, не расстроюсь, не расстроюсь, не расстроюсь… Нет, расстроюсь! Но я не буду думать о поражении. Наконец-то моя жизнь обретает смысл, и это главное!
* * *
Через две недели, в четверг, я пришла с диском, на который один знакомый Стэнли, прекрасно пишущий фонограммы, записал для меня аккомпанемент песен.
Студия меня разочаровала. Она помещалась в старом доме, выглядевшем, будто он собирался рухнуть в любую минуту. Правда, вывеска «Modern things» висела, но намалевана она была наспех и, кажется, от руки. Впрочем, по-моему, это было сделано нарочно. Я вдруг вспомнила, как одна из наших, российских то есть, телепередач кичилась более чем скромными фанерными декорациями. Они нам, мол, ни к чему, мы люди деловые. Может, и тут то же самое? Прямо на стене мелом было написано: «Первого апреля в четыре после полудня молодые таланты могут проявить себя. Ищем звезд». Может быть, это первоапрельский розыгрыш? Или в Америке не отмечают день дураков? Я как-то еще не успела это выяснить.