Христофор Антонович быстро развернул листок, света от свечи хватило, чтобы прочесть две строчки:
«Ты мне нужен! Будь рядом как прежде — дел и прожектов много, тебе их в жизнь проводит. Иоанн».
— Хм, мой малыш и на русском хорошо пишет! Пора нам приниматься за дело, время не терпит, — негромко прошептал Миних, пряча бумажку и вставая из-за стола. Пристегнув шпагу, он залпом допил водку и обвел собеседников неожиданно протрезвевшим и холодным взглядом, негромко произнеся приказ:
— На коней, господа…
— Государь! Посмотрите! Солдаты на стену, где Колокольная башня была, по лестницам лезут!
Иоанн Антонович бросился к бойнице с правой стороны площадки — туман потихоньку рассеивался, и он вскоре разглядел большой корпус вылезшей на прибрежные камни галеры. С нее носовой части густо сыпались в воду солдаты, резво выходили на берег, на ходу поднимая вверх и приставляя лестницы к невысокой стене.
Шлиссельбургская крепость к этому времени потеряла две башни, так и не восстановленные — с правой и левой стороны — немые свидетельства семидневного ожесточенного штурма шведского Нотебурга русской армией царя Петра осенью 1702 года. Тогда небольшой гарнизон крепости из менее, чем пятисот человек, отчаянно сражался, потеряв убитыми половину состава, но русские потери были в пять раз больше. Потому капитуляцию подписали почетную — с развернутыми знаменами уцелевшая горстка отчаянных храбрецов с подполковником Шлиппенбахом, под барабанный бой покинула поврежденные, в двух местах проломленные стены сгоревшей от пожаров крепости, и ушла в Нарву, где тамошний комендант Горн посадил под арест командовавшего обороной Нотебурга храбреца.
Недаром царь Петр произнес сакраментальную фразу, вошедшую в исторические анналы Северной войны — «Зело жесток был сей орех, но нами счастливо разгрызен». Да и послевкусие осталось нехорошее — полтора десятка солдат с офицером, из элитных Преображенского и Семеновского полков после взятия крепости подверглись процедуре шельмования за трусость и бегство с поля боя и казнены.
— Судя по мундирам, они измайловцы! И еще с ними какие-то гарнизонные солдаты. Храбрецы, но совсем безмозглые — у нас гарнизона пусть вполовину меньше шведского, но мы на стенах с пушками. Тут два полка пехоты нужны с осадным нарядом, а не две галеры.
Комендант Бередников был на удивление спокоен и хладнокровен, говорил размеренно, только горящие глаза выдавали кипящие внутри его души страсти. Подполковник махнул платком с бойницы — и тут же с Государевой башни выстрелила пушка, пройдясь снопом картечи вдоль стен, сбивая лестницы и отбрасывая людей. С крепостных верков застреляли фузеи, от Светличной башни цитадели тоже загремели ружья — охрана цитадели своевременно включилась в бой.