Действительно — удалось собрать до трех тысяч солдат из разных полков, задействованных на разных работах. Из них удалось довести до полного штата неполные батальоны из двух-трех рот — Псковский и Ладожский, также бывшего Низового корпуса батальон Апшеронский — полк этот отличился в сражениях с пруссаками. Офицеры и солдаты оных батальонов с охотой присягнули Иоанну Антоновичу. Одна беда — оружия в них маловато — ведь не на войну шли, а работать, фузеи на всех брать без надобности. На постройке лопаты, кирки, топоры и пилы нужны, которыми любой мужик с детства трудиться приучен.
«Задумка твоя насчет заслонов хороша, а потому стоит при полках фузилерных не команду создавать егерскую, как регламентом указано, а целую роту. А вот пулю твою дальнобойную, государь, вводить лучше лет через пять, а пока ее секрет хранить безмерно. Вначале нужно всю армию реорганизовать, фузеи по полкам распределить, и лишь потом к новшествам прибегать. Лишь одно из твоих пожеланий я учел — велел парики не надевать, чтоб отличие иметь от солдат, что царице верными останутся. И ленты синие на рукав всем нашить, как знак верности, цвета ордена святого Андрея Первозванного. Эх, победить бы Екатерину Алексеевну, да самому всеми реформациями заняться, с Чернышева Захарки толку мало, граф скороспелый, а мнит себя полководцем великим. В Сибирь бы его отправить лет на десять, тогда и поумнеет, если морозы переживет».
Фельдмаршал вспомнил далекий Пелым, где почти двадцать лет отбывал заключение, будучи сосланным. Все пришлось там делать — сажал овощи, охотился, рубил дрова огромными поленницами, открыл в избушке школу и учил детей, ловил рыбу. Тяжкий труд и морозы, суровый край еще больше закалили его тело и душу — когда государь Петр Федорович милостиво возвратил его в столицу, он приехал в Петербург в гораздо лучшем здравии, чем его когда-то покинул…
— Да уж, еще солнце не взошло над страной дураков, а дураки уже приступили к работе. А я думал сачкануть, но не вышло. В тюрьме, на нарах, зато выспался на жизнь вперед, — подбодрив себя, таким образом, Иван Антонович оставил кружку с недопитым чаем и решил выйти из кабинета, где рассматривал бумаги после короткой беседы с генералом Силиным, коего немедленно отправил в распоряжение Миниха.
Мимоходом глянул на часы — на большом циферблате половина шестого утра. В летние дни самый разгар работы — начинают где-то в четыре, а то и пораньше. Зато днем после обеда все часок дремлют — традиции живучи, однако. А может такая передышка и нужна, все же человек успевает передохнуть, потому что ночной сон короток.