Иван Михайлович остановился, смущенно засопел. А девушка неожиданно представила все, о чем ей говорил сейчас старик. И поймала себя на мысли, что именно так ей поступить и надо. Более того, ей захотелось это и сделать, вот только как она не знала — тут матери объяснять дочери нужно, а сироте кто расскажет. И она тихонечко заговорила, видя как лицо деда, в свою очередь, покрывается краснотой:
— Расскажи, как мне себя вести. Ты же знаешь, что нравится мужчинам, как все это правильно сделать. Больно мне не будет? А то подружки еще в столице такое сказывали…
— Ты знаешь, зачем наша полковая команда караулы здесь несет, господин капрал? Для чего нас сюда сам генерал-аншеф Петр Иванович Панин по тайному приказу направил?
— Для охраны крепости, господин подпоручик, — капрал Николай Осипов смотрит прямо в глаза, чуть прищуривается. Разговор для него начинается интересно, Мирович это видит — любопытство на лице написано. Как и то, что вызванный им старый служака постоянно косится глазом на выложенные офицером по столу пистолеты и шпагу — сталь клинка в пламени свечи выглядит особенно зловеще, словно уже обагрена кровью.
— В «секретном каземате» находится под караулом узник. Ты знаешь, кто он такой?
— Всякое люди говорят о том, о чем и сказывать никому нельзя. То ли правда, то ли ложь, не моего ума дело!
— Там находится наш законный император Иоанн Антонович, свергнутый с престола Елизаветой Петровной в результате заговора. Так как только наш полк несет внутренние караулы в крепости, генерал-аншеф Панин приказал его императорское величество из-под ареста освободить незамедлительно, и доставить с бережением великим в столицу. Сенат и коллегии считают, что правительница Екатерина Алексеевна самозванец, и с помощью гвардейцев незаконно захватила российский императорский престол, на который эта немка не имеет никаких прав.
Мирович пристально посмотрел на Осипова — то отнесся равнодушно к известию, только глаз продолжал с хитрецой прищуриваться. И подпоручик принялся его дожимать. Ведь в самом начале разговора капрал оставался единственным — тут Василий Яковлевич в этот раз не солгал, и сказал истинную правду — за две ночи он вовлек в заговор всех служивых из своей команды, начав с фурьера.
— Ты, Николай, один из немногих, кому наш шеф полка не успел рассказать о предстоящем деле — все остальные согласились силой оружия освободить законного императора. Вот тут лежат манифесты Сената и его императорского величества Иоанна III Антоновича, — Мирович положил ладонь на листки бумаги, но верхний титл листа специально не закрыл — в строках отчетливо читается полное царское имя.