Однако через минуту опомнился и затравленно огляделся. В глаза бросилась бойница — яркий проем, обжигающий глаза, которые он судорожно прикрыл ладонями. И посмотрел вниз, на большую каменную площадку — в груди тут же защемило.
На дверь привалился всем телом старик — руки лежали на задвинутом засове, под ногою пистолет. В Иване Антоновиче моментально проявился бывший следователь. Беглого осмотра за десять секунд хватило, чтобы понять, что тут произошло.
Видимопоручик Чекин, заходя в каземат последним, просто притворил дверь, или засов чуть «наживил», не засунув в паз полностью. А тогда от сильного встряхивания она могла и раскрыться.
Дальше цепь роковых случайностей. Ивану Михайловичу, после того, как он оглушил и связал надзирателя, нужно было убедиться, что дверь закрыта. Просто подняться по лестнице и тогда бы старик увидел отодвинутый засов. Но он предпочел вначале выпустить его из камеры — беспокоился изрядно за жизнь царя. А когда вернулся на площадку и подал знак, выбросив платок, то тут дверь открылась, и вошел капитан Власьев. Чутье у надзирателя сработало — почуял неладное.
Стычка между ними получилась короткой и яростной — отставной сержант словил пулю в грудь (ранение смертельное, тело мешком сейчас лежит), но успел ударить кистенем в глаз офицера и столкнуть того с лестницы. И уже умирая, задвинул засов на двери, перед охранниками, что прибежали на крик коменданта и подняли тревогу. Но этого хватило, чтобы дать шанс Ивану Антоновичу победить в схватке один на один с покалеченным «вертухаем». Если бы к тому пришли на помощь караульные с ружьями — то итог был бы закономерен, такое произошло уже раз в настоящей истории, в той реальности, где его не было.
«Что же так они ломятся, сердечные, ведь ясно, что им не откроют! Ну и пусть стараются — судя по выстрелам и диким крикам, в цитадели начался бой. Так что ждать осталось недолго».
По доскам сильно колотили, доносилась хриплая ругань — там пытались выбить преграду. Прогремел выстрел, и Никритин с изумлением увидел свинцовые брызги на каменной стене.
Пуля навылет пробила толстые доски!
— Все, капец — они сейчас засов измочалят, и ко мне ворвутся…
Договорить Иван Антонович не успел, из-за двери послышался шум, ругань, крики. Грохнул выстрел и тут же все смолкло. Стук в дверь почти вежливый — так стучат крайне обеспокоенные, взволнованные люди, переживающие за своих близких. Раздался голос, молодой и властный, с командными нотками:
— Государь, вы живы?! Прошу вас ответить! Ребята, ломайте дверь! Топоры сюда!
— Не надо ничего ломать, — буркнул Иван Антонович, — сам открою. Это вы, Василий Яковлевич?