Жизнь русалок и других существ, обитающих в море, будет зависеть от того, поймут ли люди, какой вред наносят. Так что Дана надеялась, что, возможно, однажды человеческая мать будет укладывать спать дочку и советовать ей – как она сама советовала Бринн – прислушиваться к своему сердцу.
Мама пожелала ей сладких снов, но ночь Бринн была наполнена жуткими кошмарами. Девочке снилось, что шелки поют морякам на судах близ Блистательного. Морская ведьма смеялась и подбадривала их. Моряки и пассажиры кораблей перегибались через перила, уставясь на шелки, завороженные их прекрасными лицами и ошеломленные магией голосов.
Сон продолжался: океан наполняли суда – наверное, больше сотни, – они вздымались и падали на неспокойных волнах. Мужчины, женщины, стар и млад – никто не мог отвести взгляда от шелки, и людям было совершенно все равно, что они несутся прямиком на зубастые скалы у опасных берегов.
Во сне Бринн пихалась и всхлипывала. Талли прижался к ней теснее, но это не помогало девочке в глубоком кошмарном забытьи.
Морская ведьма все смеялась, а суда приближались к опасным утесам. Люди просто глазели на шелки. Если корабли налетят на утесы, они расколются и затонут. Люди пострадают, могут и погибнуть. Шелки продолжали тянуть свои неотвязные мелодии.
– Ближе, ближе, – искушала Федра потусторонним шепотом, заманивая корабли ближе к скалам.
Бринн снилось, что она всплыла перед судами. Поднялась на поверхность и стала размахивать руками, чтобы люди заметили.
– Остановитесь! – кричала она. – Стойте! Вы разобьетесь!
Но люди даже не замечали ее. Их глаза были пусты и затуманены, а суда продолжали двигаться к скалистому берегу. Бринн подплыла к шелки и заслонила их собой, продолжая махать руками:
– Не смотрите на них! Не слушайте! Вам грозит опасность!
Но все без толку. Во сне Бринн корабли налетали на скалы. Некоторые уже разламывались. Штормовые облака собирались на небе. Задувал ветер, гремел гром, и на берег и суда обрушивался проливной дождь.
– С чего бы им слушать тебя? – Злобный смех Федры поднимался над шумом. – Ты ничуть не лучше их! Русалочка, неспособная творить магию, продавшая в рабство своего ручного черепашонка, которого вроде как любила! Русалочка, жульничавшая на экзамене и лгавшая родителям! Ты – плохая русалка!
– Я не хотела! – кричала Бринн, но ее голос тонул в окружающем гвалте. – Все само произошло! Я хочу вернуть все назад! Быть хорошей! Хочу помочь!
Ведьма игнорировала ее мольбы. Она что-то сказала Сестричкам Соуфилд, а затем указала на Бринн: