— Ты не спишь?! — спросил я шёпотом.
Молчание.
А что, если спит, и я разбужу её?! Но на всякий случай я придвинулся к ней и тут заметил, что её тело легко сотрясается.
— Ты плачешь?! — воскликнул я горестно. — Прости меня, девочка моя родная! Я, в самом деле, должен был пойти на этот матч, неожиданно решилась моя поездка в Америку. Ты же знаешь, как я мечтал поездить по миру?! А тут сразу Америка! — Тоша всхлипнула. — Не обижайся, родная. Обещаю тебе достать билеты на все спектакли Таганки и «Современника», какие только ты укажешь. Я так тосковал сегодня весь день, мне так неприятно, что именно в этот день… Прости меня. — Тоша, не скрываясь, плачет. — Ну не плачь, я не могу видеть, как ты плачешь.
— Ты не можешь, — всхлипывает она.
Я обнял её, она дрожит в моих руках, худенькая, маленькая девочка.
— Прости меня, белочка, — лепечу я. — Больше никогда, никогда… — Она отворачивается от меня, пытается вырваться. — Ну скажи, что сделать, чтобы ты успокоилась? Я причинил тебе боль. Я знаю, ты бываешь вечерами одна, в последнее время как-то часто получается… Это всё теннис. Я не виноват, что нам дают только вечерние часы. Знаешь же, как тяжело добиться корта! Обещаю тебе, теннис будет один раз в неделю, остальные вечера с тобой. Хочешь — в театр, хочешь — гулять, хочешь — в гости? Но ты же сама со мной не хочешь ходить, сколько я приглашал тебя! Тебе не нравятся мои знакомые. И меня не зовёшь к своим друзьям?! Объясни, почему ты не знакомишь меня с ними? — Я глажу её спину, руки, пытаюсь отнять у неё её боль, растворить в своей любви. — Белочка моя, хвостик мой, ушки мои! — всё повторяю я, и почему-то мне уже больно, точно и впрямь я забрал её боль себе. — Скажи, что мучает тебя, и тебе полегчает. Я знаю, ты много одна, ты недовольна мною и моей жизнью, но потерпи: я исправлюсь, я буду жить для тебя. Я тебе хотел принести удобства и блага, я люблю тебя, люблю! — Я слизываю с её щёк её слёзы, пью их, как самый сладкий напиток, и у меня кружится голова, как всегда, когда я дотрагиваюсь до неё и вдыхаю её солнечный запах.
Она уснула в моих руках. И, только уснула она, как ухнул в сон я.
Проснулся от телефонного звонка. Со сна ничего не могу понять.
Почему Тоша не берёт трубку? Да она, наверное, уже ушла, часы показывают полдевятого. Может, с мамой беда? Босиком бегу к телефону, буквально срываю трубку с аппарата.
— Простите, пожалуйста, что, Антонина Сергеевна заболела? Почему она не пришла? — спросил вежливый мужской голос.
— Куда «не пришла»? — удивился я.
— В школу. Простите, это её муж? Говорит завуч по учебной работе. Нам ждать её или отпустить детей на два часа, мы не подготовили замены.