— Никак поссорился со своей королевой?! — воскликнула она. — Или решил взять меня в любовницы? А может, закажешь мне ребёночка?! Что-то твоя не спешит сделать тебя отцом!
Хотел было бросить трубку, но вдруг понял Муську — до сих пор, по-видимому, Муська любит меня! А ревность слепа — сколько раз я чуть было не покалечил Тошу из-за своей ревности! Я могу оправдать даже убийцу, который, застигнув жену на месте преступления, задушил её. Муська, мягко говоря, не отличается большой культурой, чешет в лицо всё, что думает, что с неё взять? Но она своей бабьей интуицией коснулась самого уязвимого — у нас с Тошей нет ребёнка и, по-видимому, никогда не будет.
— В любовницы я тебя не возьму, не жди, — подхватил я её тон. — Ребёночка от тебя не хочу, и с моей женой я не поссорился, просто трепаческое настроение. Расскажи мне, на какой фильм ты советуешь сходить?
Мы трепались, наверное, минут тридцать, пока я не вспомнил о теннисе.
— Муська, привет, спешу. — Бросил трубку и стал собираться. Теннис в восемь, а сейчас уже четверть восьмого. Светофоры, непредвиденные ситуации — мало ли что, а папикин гнев мне не нужен.
Мы с Жэкой отделали папика и его партнера под ноль. И Жэка на радостях повёл нас в баню к приятелю, с которым, кстати, вылезши из бассейна и растираясь докрасна махровыми полотенцами, мы легко договорились об Америке: моя кандидатура будет утверждена, я могу не волноваться. А после бани мы пили. Несмотря на то что я за рулём, я тоже позволил себе пару рюмок коньячка. На случай встречи с блюстителем порядка у меня имеется блатной номер с двумя нулями, мускатный орех, чтобы перебить запах алкоголя, и удостоверение МВД — я несколько раз за эти годы писал портреты высоких деятелей МВД и устраивал в их клубе свои выставки. Зато, если с коньяком я всё-таки себя ограничил, несмотря на бронебойную защиту, ел я от пуза: и красную рыбку, и балычок, и севрюжку, и икру, и отбивные.
До дома добрался во втором часу. Разделся, на цыпочках пошёл в спальню.
Стояла тишина. Наверняка Тоша видит уже десятый сон, — решил я и отправился пить.
В холодильнике всегда припасён для меня гранатовый или яблочный сок. На столе — блюдо с оладьями, на тарелке — две котлеты.
Такие котлеты делает только Тоша — воздушные, пышные, с сыром внутри.
«Родная моя Тоша!» — затопила меня нежность. Я снова на цыпочках вошёл в спальню, едва ступая. Добрался до кровати, улёгся на своё место. Повернулся лицом к Тоше. Спит. Ни шороха, ни дыхания.
Но что-то, мне показалось, не так. Я знаю, как она спит. Пусть не слышно, а дышит ведь она, дыхание лёгкое, обычно я улавливаю его. Сейчас Тоша затаилась.