Зазвонил внутренний телефон, и Тюбик кинулся на зов начальства, а я благополучно выскочил на свободу.
Выскочить выскочил. И только тут вспомнил, что у меня в кармане рубль с мелочью. Как явлюсь домой без продуктов? Уже неделю ничего не приносил.
Можно попросить у мамы. Мама даст. Но мама на меня обижена: я женился на женщине старше себя. «Раз, сынок, ты решил, живи, не скажу ни тебе, ни кому другому дурного слова о ней, а от знакомства уволь. В нашем роду не было такого, чтобы жениться на старухах, — такова была мамина отповедь. — Думаю, у тебя это пройдёт, сынок. Живи пока живётся. Может, пока учишься, так и надо? Кончишь институт, одумаешься и поступишь как все. Наверное, она женщина добрая и неглупая, раз ты так прикипел к ней, дурного тебе ничего не сделает, а большего мне пока и не надо».
Нет, у мамы денег просить не хочу.
В этот момент я увидел Сан Саныча.
Учимся в одном институте, а друг с другом встречаемся редко, только на общеобразовательных лекциях. Чем так занят Сан Саныч? Я обрадовался ему:
— Привет, Сан Саныч! Живая душа на моём пути. Куда путь держишь?
— Да вот решил заняться прикладной живописью. Художник из меня не получится, права была Зверюга, зато оформителем стану знатным. Буду расписывать клубы, санатории, больницы, столовые. — Он усмехнулся. — Раньше-то расписывали храмы. — И его к храмам потянуло! — С этой целью посещаю два раза в неделю спец. семинар.
— Сан Саныч, не выручишь меня? Рублей десять-пятнадцать не дашь до стипендии?
Без шуточек, которые обязательно сопутствовали бы благородному поступку Тюбика, без высоких слов о дружбе и товариществе Сан Саныч дал мне тринадцать рублей и продолжал как ни в чём не бывало:
— Я, Птаха, хороший, добротный ремесленник. У нас тут образовались бригады, знаешь, сколько в Москве строится поликлиник и всего прочего?
— А мне к вам нельзя?
Сан Саныч покачал головой.
— Не-е, ты извини, я сам взят из милости. Сходи к Тюбику, то бишь к Валентину Аскольдовичу: мол, слышал, мол, хочу, и так далее. Он и решит всё в лучшем виде.
Я понуро пошёл прочь от Сан Саныча. Тюбик — везде, Тюбика не обойдёшь!
— Хочешь, я поговорю? — догнал меня Сан Саныч. — Он для своих всё сделает.
— Ни в коем случае! Если ты мне друг, никогда не говори обо мне с… Валентином Аскольдовичем, прошу тебя.
— Ясно, — очень серьёзно сказал Сан Саныч. — Достал тебя своим благородством?
— Достал, — согласился я.
— Что делать, Птаха, жить-то хочется. — Выражение лица Сан Саныча было унылое, и мне стало жаль его. — Он умеет, я не умею, что делать, приходится принимать подачки.