— Тебе Мансур ничего не рассказывал?
— Нет, а что?
— Ничего, квартиру ему дали отдельную скоро сам узнаешь.
— У тебя вкусно, мамка так не умеет варить, — похвалил внук.
Время шло. Люди терялись, часто не находились. Равиль вырос и уже жил самостоятельно, но к деду наведывался часто.
Равиль наездами из другого города, где он остался после ремесленного останавливался у брата Мансура в его квартире. У братца было две комнаты и наезды гостя не обременяли его. Дед постоянно при наезде внука навещал их и баловал вкусными обедами. Как-то за рюмочкой, закусывая шашлыками и хваля его изделия, братья попросили научить их готовить так как он. Тогда-то они и узнали от него правду. Сначала кровно обиделись, даже убить хотели, а он им сказал:
— Корова тоже теплокровное животное, все понимает, а ее убивают и не спрашивают, хочет она этого или нет. А люди — вредные твари и очиститься от них можно и таким способом.
Братья с его доводами согласились, особенно припоминая обидчиков.
Равиль и Мансур не общались с родителями, ушли как-то сразу и все. Мансур попал в бандитскую шайку, где давно состоял его школьный сотоварищ, а теперь Ворон по кликухе. Добывали они себе на жизнь разбойными нападениями. Всего четыре человека парней от двадцати пяти до тридцати лет, а шуму наделали много. Домушничали, разбойничали по ночам в малолюдных местах. Но особо капиталов не накопили и частенько Мансуру приходилось их кормить уже освоенным у деда ремеслом. Жратва была всегда в запасе. Он до того обнаглел, что начал сбрасывать скелеты, разрубленные на части в мешках прямо в мусорный ящик возле дома.
Сборщик мусора однажды пригнал свою машину на окраину города на общую свалку и опрокинул привезенное «добро». Бомж Валентин, обитающий здесь, порылся в мусоре и увидел мешок. Раскрыл его, а там человеческие кости, да сразу от двух человек, взрослого и ребенка. Испугавшись, он умчался оттуда, чтобы не иметь объяснений с милицией. Но по пьянке проговорился своей подружке Гусыне, прозванной так за то, что была горластой и ходила важно, переваливаясь с боку на бок.
— Ты чё, — заявить надо.
— Ни за что.
— Он же людей жрет, понимаешь?
— А нам с тобой какое дело? Нас не съедят — мы с тобой вонючие.
— Он же убивает их и потом жрет.
— Я сказал, молчи, женщина.
— А то что ты со мной сделаешь?
— Выгоню.
— Куда?
— На свалку.
— Так мы с тобой итак вроде на свалке находимся.
— Уймись, женщина, — рассердился бомж.
— Но при первой же пьянке Гусыня тоже поделилась секретом с другими.
— Пьяные бомжи почесали затылки и решили:
— Мы честные бомжи и людоедов не потерпим.