Десять цезарей. Римские императоры от Августа до Константина (Штраус) - страница 158

Адриан оставил своему преемнику богатое наследство. В правление Антонина Пия империя стала (насколько это вообще было возможно) еще более мирной и процветающей, чем при Адриане. Марк Аврелий планировал придерживаться мирной политики Адриана, но обстоятельства потребовали от него изменить стратегию.

И, возможно, этому не следует удивляться, ибо при всех своих успехах Адриан вызвал и некоторые угрозы. Он поощрял греко-римский элитарный снобизм; строил приграничные укрепления, скорее символические, нежели пригодные для обороны; подавил восстание, что только сплотило взбунтовавшийся народ; преследовал новую религию, которая еще не успела сформироваться и заявить о себе. Вскоре окажется, что наследие Адриана не способно бороться с вызовами времени. Античное язычество постепенно уступит свои позиции более молодой и агрессивной религии. Система обороны границ не выдержит натиска врагов, живущих за их пределами. А римляне не смогут ни поддерживать дисциплину, ни соответствовать названию завоевателей.

Конная статуя Марка Аврелия. Фрагмент

ЭТО РАССКАЗ О СТАТУЕ И КНИГЕ, ибо только они объясняют, чем Марк Аврелий так отличается от всех остальных римских императоров.

Статуя знакома миллионам туристов, которые приезжают в Рим и приходят на Кампидольо (в эпоху Античности — Капитолийский холм, вздымающийся над Римским Форумом). Там они видят знаменитую бронзовую (правда, позолоченную) фигуру всадника (сама фигура немного выше человеческого роста). Марк Аврелий — стройный и величественный мужчина. Он спокойно сидит верхом на коне. Рука государя указывает на площадь, которая являет собой архитектурный шедевр эпохи Ренессанса. Этот человек излучает удивительную и почти ощутимую безмятежность. Он символизирует победу, хоть и изображен в гражданских одеяниях. Изначально статую воздвигли в честь триумфа над неизвестным ныне племенем варваров. В наши дни Марк кажется символом победы другого рода — победы над силами хаоса и мрака в душе человеческой.

В музее, прилегающем к площади, находится оригинальная статуя, а на площади стоит копия. Зайдем же в музей и вглядимся в лицо Марка Аврелия — с большими глазами, гладкой кожей, обрамленное кудрями и длинной бородой. Своей безмятежностью и потусторонностью оно напоминает византийские иконы. Здесь нет выражения мировой скорби, как на другом его античном изображении; ни обвисших щек, ни морщин, ни мешков под глазами. Всадник — в расцвете сил. Он мастер самоконтроля, хотя, может быть, «мастер» — неверное слово. Он кажется единым целым со своим боевым конем, который, так же как и его хозяин, является частью живой природы. И это как нельзя лучше подходит тому, кто писал, что нам следует «мыслить мир, как единое существо, с единой сущностью и единой душой». Своей выразительностью статуя Марка слегка приоткрывает нам грядущий Рим: Вечный город, чья власть будет основана более на силе духа, чем на силе меча. И это ведет нас к его книге.