Впервые за восемьдесят два года императору наследовал родной, а не приемный сын. Коммод стал первым в римской истории императором по рождению. Никто из его предшественников не знал уже в подростковом возрасте, что ему суждено править. Коммод воспринял свою власть как должное, и, возможно, это объясняет, отчего он злоупотребил ею.
Коммод стал императором в восемнадцать лет и вел себя как подросток, который внезапно вырвался на свободу из-под тяжкого отцовского гнета; родитель установил для своего сына пугающе высокие стандарты ответственности и аскетизма. На севере Коммод прекратил войну Марка и выторговал мир. Он вернулся в Рим, где передал бразды правления другим, и посвятил себя занятию, противоположному философии: кровавому спорту. Сильный, внешне привлекательный и тщеславный молодой человек, Коммод отождествлял себя с богом Геркулесом. Он гордился своими навыками гладиатора и действительно сражался на арене.
Коммод оставался популярным среди армии, так как хорошо платил, и среди народа, так как часто организовывал игры; он также облагал налогами сенаторов и обесценивал римские монеты. Элита, напротив, не желала терпеть испорченного молодого человека с наклонностями тирана, тем более что он постоянно оскорблял их и угрожал расправой. Против него организовывали заговоры, которые провалились и вызвали лишь жестокие репрессии. Наконец заговор, подготовленный его любовницей и ближайшими к нему чиновниками, увенчался успехом. По приказу высокопоставленных мятежников гладиатор, партнер Коммода по борьбе, задушил императора в ванной в канун нового года, 31 декабря 192 г.
Правление семьи Марка подошло к концу. Эпоха пяти хороших императоров окончилась двенадцатью годами ранее, со смертью Марка. Теперь люди задумывались о несовершенстве римской системы власти. В правление Марка обнаружилось, что основная (и постоянная) опасность исходит от процессов, не подконтрольных Риму: от миграций варварских народов, находившихся в сотнях миль от границ; от эпидемий, которые могут вспыхнуть где-то очень далеко; от вспышек парфянской династической памяти.
Правление Марка также напомнило о том, что Римская империя всё еще оставалась военной монархией. И неважно, много ли мудрых эдиктов и просвещенных законов издаст император; неважно, каковы его отношения с сенатом, — в конечном счете он зависит от армии. Ни один император не застрахован от восстания или заговора. Ни одна граница не будет нерушимой, если государством не правит компетентный военачальник, а армия не пребывает в постоянной боевой готовности.