Очень прошу извинить меня: мне так хотелось привезти Вам кое-что хорошее, получше, чем я делал раньше. Вы сами видели нас за работой и могли составить себе представление о трудностях, которые мы должны преодолевать.
До скорого свидания!
Искренне преданный Вам и несчастный
Клод Моне
32
[Пурвиль],
19 сентября 1882 г.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,
Спешу поблагодарить за перевод (1500 фр.) и особенно за Ваше изумительное письмо и те слова ободрения, с которыми Вы обратились ко мне. Сознаюсь: не успел я вчера написать Вам, как уже раскаялся, что отправил письмо. Дав себе сначала волю и предавшись отчаянию, мне следовало затем прислушаться к Вашим мудрым советам и понять, что после того как я столько уже сделал, надо еще раз попытаться закончить несколько полотен. Ваше доброе письмо поспело как раз вовремя и укрепило меня в этом решении; поэтому, несмотря на проливной дождь, я решил остаться здесь, по крайней мере до того дня, по который уплачено за квартиру; если же опять наступит хорошая погода, а значит, и я смогу работать как следует, мы задержимся тут еще на неделю-другую. В первом случае я вернусь к 1 октября.
Собираюсь снова взяться за букет, который так глупо уничтожил, — в нем есть кое-что любопытное. Вы правы, утверждая, что борьба, стоившая мне таких усилий, не может не пойти мне на пользу; но, уверяю Вас, бывают минуты, когда просто теряешь голову.
Еще раз извините меня за минутную слабость, и будем надеяться, что я смогу написать Вам о себе кое-что более утешительное.
Желаю Вам хорошей погоды во время поездки, совершить которую был бы счастлив и я.
Передайте мой дружеский привет Ренуару, а также Вашей невестке и всем Вашим.
33
[Пурвиль],
26 сентября 1882 г.
Дорогой господин Дюран-Рюэль,
Как я уже сообщил Вам, я собрался с духом и вновь принялся за работу. К сожалению, сделать ничего не удалось: просидел целую неделю дома, упорно пытаясь заново написать букет цветов, но был вынужден уничтожить его, как и первый. Все эти семь дней погода была вполне приличная, но я, конечно, не смог заняться этюдами для пейзажей и теперь все больше прихожу в отчаяние и чувствую все большее отвращение к тому, что делаю. Сезон в целом прошел для меня впустую, и с этим надо примириться. Не стану отрицать: все эти трудности вынудили меня сделать известные усилия, и я, вероятно, продвинулся вперед, но пока это не дало никаких результатов, потому что из начатых мною полотен удачным я считаю только одно. Чувствую себя до чрезвычайности подавленным и растерянным. Не знаю даже, что теперь делать. Возвращаться в Пуасси? Но там, как мне кажется, я скоро в себя не приду. Я в полной нерешительности. Бывают минуты, когда мне хочется задержаться здесь и спасти кое-какие этюды, но если меня постигнет неудача, я расстроюсь еще больше. Может быть, уеду в Руан к брату и отдохну там несколько дней, не думая о живописи, если только я могу о ней не думать. Во всяком случае, письма адресуйте на Пурвиль; как только я приму окончательное решение, я Вас уведомлю.