Вольтер искал и нашел принципы отбора и осмысления фактов, которые позволяли ему отделять главное от второстепенного и третьестепенного, позволили стать, по сути дела, первым европейским историком мира. И, несмотря на то, что он выделяет столетия, имевшие выдающихся суверенов, отнюдь не суверены больше всего занимают Вольтера-историка. «Нужно изучать дух, нравы, обычаи народов (курсив мой. — А. А.)» — так определил он то, к чему прежде всего стремился. Он хочет создать и, насколько позволяет его время, создает всеобщую историю. В нее входят история культуры, открытия и изобретения науки, развитие искусств, культурные заимствования, история экономического развития народов, особенно история торговли и финансов, история военного дела и мореплавания и, наконец, то, что позже получило название истории социальной. Вольтер заметил: «Все это имеет в тысячу раз большую цену, чем вся масса летописей дворов и все рассказы о военных кампаниях», — и это утверждение, бесспорно, справедливо.
Уже «Век Людовика XIV» не традиционная летопись одного царствования. Прежде всего автор не ограничился принятым хронологическим распределением материала, а дополнил его тематическим. Обратимся к оглавлению II тома нового критического парижского издания Антуана Адама. Мы найдем там: «Финансы и внутренний распорядок», «Науки», «Искусства», «Церковные дела. Памятные диспуты», «Кальвинизм»…
Конечно, и отвергнув провидение, изгнав божью волю и божий план развития мира, высмеяв чудеса, Вольтер не мог еще полностью постичь истинные движущие силы истории. Но, уже выведя на авансцену истории народы, сделал очень много.
А его вера в то, что «абсолютный монарх, желающий блага, может без труда достигнуть всех своих целей», хотя это и собственные слова Вольтера, никогда не была абсолютной и с течением времени все меркла и меркла. Достаточно сопоставить издания «Века Людовика XIV», чтобы увидеть, как менялось отношение автора к королю-солнцу. Книга очень менялась и пока писалась. Если сначала Людовик XIV представлялся Вольтеру образцом «просвещенного монарха», так как содействовал расцвету наук и искусств в своем государстве (это было и в «Философических письмах»), то потом автор иронизирует над теми, кто только в расцвете искусств видит величие эпохи. Вольтер быстро понял, что политика короля-солнца, его беспрестанные и разорительные войны, его вмешательство в религиозные распри привели Францию к экономическому и духовному упадку. Великое царствование кончилось весьма печально.
Последняя глава — «Споры о китайских церемониях» — на первый взгляд может произвести впечатление случайной. Но она служит авторской критике политики Людовика XIV. Ему в пример ставится китайский император. Этот разрешил споры между миссионерами-иезуитами и миссионерами-доминиканцами, изгнав тех и других, как зачинщиков смут, из Китая.