Между тем в «Предварительном рассуждении» Вольтер — в стиле гиперболической эклоги, не называясь прямо, — именуется лишь автором «Генриады», но не упоминается как будущий сотрудник «Словаря».
Потом их на много лет свяжет дружба, в бестермановском издании вольтеровской корреспонденции переписка с д’Аламбером занимает огромное место, и оба делятся самыми важными и сокровенными мыслями. Но когда «Энциклопедия» зачинается, д’Аламбер еще считает «Историю Карла XII» и научные занятия Вольтера в Сире несерьезными. Да и Вольтер поначалу не слишком высоко ценит «Энциклопедию». Называет ее «компиляцией», а «для человека подлинно хорошего вкуса — это самая низкая ступень литературной иерархии». Таково его отношение к энциклопедиям вообще, сложившееся много раньше. Исключение он делал только для своего учителя Пьера Бейля, назвав автора «Исторического и критического словаря» «самым глубоким диалектиком из всех писавших словари, почти единственным компилятором, имевшим вкус». Правда, это было сказано еще в 1737 году.
Раймон Нав утверждает — и потом среди энциклопедистов у Вольтера почти не было личных друзей, мало с кем из них его связывали близкие отношения. Кроме д’Аламбера, он якобы был близок только с Морелле и сравнительно мало известным графом де Трессен, хотя переписывался с Беанзо, Бургала, Десманом. И это не точно, особенно если взять большой отрезок времени. Уже в 1760-м Вольтер в письме мадам д’Эпине спрашивает не только, что она делает, что говорит, где веселится, но и правда ли, что барон Гольбах вернется из Италии через Делис. И дальше — «Это будет большим утешением для меня…». Пусть автор галантно объясняет, что нуждается в Гольбахе для того, чтобы иметь возможность побеседовать о ней, конечно, барон интересен Вольтеру и сам по себе. В том же письме есть упоминание и о Гримме.
В 1765-м он пишет д’Аламберу, что ждет к себе Гельвеция и надеется, что тот будет хорошо принят. Встречались с философом, гащивали у «фернейского патриарха» и Мармонтель и другие энциклопедисты. В последние годы жизни Вольтер был особенно близок с Кондорсе, принадлежавшим к их младшему поколению. Не случайно тот стал его первым биографом.
Но, как ни странно это звучит, если знаешь, что Вольтер остался верен «Энциклопедии», когда решалась ее судьба, и потом необычайно высоко ценил Дидро, они не были лично знакомы. Встретились впервые уже незадолго до смерти «фернейского патриарха», когда тот в 1778-м последний раз приехал в Париж. А до тех пор лишь переписывались, и поначалу не слишком деятельно. Почему-то знакомство не состоялось и когда Дидро посетил спектакль на улице Траверзьер.