Тому, что они так поздно лично встретились, были весьма уважительные внешние причины. В 40-х годах среда будущих энциклопедистов была Вольтеру чуждой. Мы знаем, чем тогда кончилось его сотрудничество с Руссо. В 1746-м д’Аламбер подарил ему свою книгу, но они были едва знакомы. Затем Вольтер около сорока лет не жил в Париже, а Дидро, напротив, был к Парижу прикован «Энциклопедией». Да если бы и не это, неприязнь его к Фридриху II была так велика, что, и отправившись в Санкт-Петербург, он нарочно объехал Берлин.
Перевести издание «Энциклопедии» в столицу Пруссии в то время, о котором идет речь, — год 1758—1759-й и позже, в 1762-м, о чем хлопотал Вольтер, — он отказался по той же причине и считая, что это было бы проявлением страха перед врагами. Представить его себе участником знаменитых потсдамских ужинов невозможно. Дидро придворным никогда не был, деспотов просвещенных и непросвещенных равно ненавидел, много позже, в 1773-м, обманувшись лишь в Екатерине П. Надеялся, что императрица учредит в России республику сверху, освободит крепостных, позаботится о рабочих и ремесленниках, и то, побывав в Петербурге, быстро понял свою ошибку.
Посетить Вольтера в Делис, Лозанне, Монрепо, Турне и Ферне из-за той же занятости «Энциклопедией» он опять-таки не мог, может быть, и не слишком стремился.
Что же касается Вольтера, тот был этим явно огорчен, жаловался другим, но самому Дидро прямо своей обиды не высказывал и, лишь когда последний собирался в Россию, написал ему: «Большое несчастье для меня, что Ферне не лежит на Вашем пути к Екатерине».
И еще много раньше, 24 мая 1758 года, в письме своему главному наперснику, графу д’Аржанталю: «Можно ему простить некоторые резкости за руководство «Энциклопедией», оказывающей такое влияние на парижское общественное мнение».
Но как литератору он тогда отдает явное предпочтение д’Аламберу. Это мы внаем из письма гостившей как раз в 1758 году в Делис мадам д’Эпине Гримму: «Месье Дидро не ценится здесь так, как он этого заслуживает. Когда речь заходит об «Энциклопедии», говорят только о д’Аламбере. Вольтер считает Дидро литератором второго ранга. Сочувствует тому, что тот как редактор получает такое маленькое вознаграждение, всего 3000 ливров, но при этом добавляет: «Если б д’Аламбер захотел, он мог бы получать 20000». Вступает в силу тот же критерий вкуса, еще очень важный для Вольтера.
А для Дидро тогда Вольтер как писатель был прошлым. Он знал его только по трагедиям, «Генриаде», и преклонялся перед отцом французского Просвещения лишь как перед носителем новых философских и политических идей. Большое влияние на молодого Дидро имели «Философические письма», зародив такое же восхищение английской свободой. Позже то, что «фернейский патриарх» предпринимает для дела Каласа, вызывает в Дидро прямо-таки энтузиазм. «Прекрасное употребление гения», — пишет он Софи Волан 8 августа 1762 года. Но не выражает должной благодарности за хлопоты Вольтера о том, чтобы его в 1760-м приняли в Академию, а издание «Энциклопедии» в 1762-м было перенесено в Петербург, раньше — в Берлин. Мало того, разражается следующей резкой тирадой в письме Софи Волан 10 ноября 1760-го: «Какой черт просит его вмешиваться в мои дела?» Считает, что это вмешательство «носит характер неприятный и даже вредный…».