Остальные дошедшие до нас сведения о Пимпет и ее семье противоречивы, а значит, не вполне достоверны.
Этот эпизод из биографии молодого Вольтера, может быть, и не заслуживал бы нашего внимания, столько в его жизни потом было несравненно более значительного, если бы в нем не проявились новые стороны неудержимого темперамента и редкостная изобретательность.
Франсуа Мари тогда, так безумствовал, что маркиз де Шатонеф был вынужден, перед тем как отправить юношу обратно, держать его под домашним арестом в посольстве. Короткая, но бурная история этой любви развивалась по всем правилам авантюрного романа. В ней участвовал и сапожник, который под предлогом починки туфель доставлял письма влюбленных друг другу. Решив тайком увезти свою красотку в Париж, Франсуа Мари позаботился и о мужском костюме для Пимпет, не говоря уже о карете. Драма, как видите, была и с предполагаемым переодеванием.
Не утихомирился неистовый и столь же изобретательный влюбленный и после того, как его выслали из Гааги. Додумался и до такого курьеза — попробовал заручиться поддержкой одного из отцов Луи ле Гран и епископа города Эвре, соблазняя их перспективой вернуть католической церкви заблудшую не по своей вине гугенотку.
Потом, правда, узнав, что она быстро утешилась с другим, простил Пимпет ее измену, а вскоре и вовсе о ней забыл.
Любовь прошла, но зато остались письма к Олимпии, едва ли не первый образец эпистолярного искусства Вольтера. Вот отрывок из письма Франсуа Мари его возлюбленной еще из Гааги: «Если я не смог Вас убедить, я прощаюсь с Вами, мое обожаемое сердце! В последний раз я говорю Вам это, отдавая Вам всю нежность, которой Вы заслуживаете… Да, моя дорогая, я буду любить Вас всегда; влюбленные, менее верные, говорят то же самое, но их любовь не основана на такой исключительной почтительности. Я же люблю Вашу добродетель так же, как Ваше лицо, и не прошу у неба ничего, кроме того, чтобы оно дало мне возможность черпать около Вас благородные чувства, моя нежность позволяет мне рассчитывать на Вашу. Я льщу себя надеждой, что вызову у Вас желание увидеть Париж…»
А вот первые строчки следующего письма, отправленного в конце ноября, дней через пять после первого: «Я здесь заключен именем короля, но мне оставили жизнь и любовь, которую я питаю к Вам. Да, моя дорогая, моя возлюбленная, я увижу Вас сегодня вечером, даже если для этого должен буду положить свою голову на эшафот. Во имя бога, не говорите со мной, употребляя те же суровые выражения!..»
Итак, у сына и у отца опять неудача. Франсуа Мари снова в Париже, но в полном подчинении у разгневанного метра Аруэ. Отец знал? о его похождениях и раньше и очень сердился. Перед высылкой из Гааги проказник писал ему: «Я согласен, о мой отец, отправиться в Америку и даже жить там на хлебе и воде, но с условием, что перед отъездом получу разрешение обнять Ваши колени…»