ГЛАВА 1
В ФЕРНЕ, ИЛИ ВСЕ ЭТО — ВОЛЬТЕР…
Письмо было адресовано: «Королю поэтов, философу народов, Меркурию Европы, оратору отечества, историку суверенов, панегиристу героев, верховному судье вкуса, покровителю искусств, благодетелю талантов, ценителю гения, бичу всех преследователей, врагу фанатиков, защитнику угнетенных, отцу сирот, примеру для подражания богатым, опоре бедных, бессмертному образцу всех наших добродетелей». Имя и фамилия не указаны. Почтовое отделение находилось далеко от Ферне. Но служащие отправили письмо Вольтеру, не сомневаясь, что он один заслуживал всех этих эпитетов. Случай произошел в 1769 году, но мог бы произойти и позже и раньше, особенно начиная с 1762-го, когда к прежней его славе прибавилась еще и слава защитника Каласа.
Теперь Вольтера чаще всего называют «фернейским патриархом», и ему самому титул нравится. Прежде напоминая горный поток с бурным течением, изгибами, порогами, его жизнь у подножия горы Юры становится спокойной, как озеро, на берегу которого расположен замок. Но если присмотреться внимательнее, покой «больного старика из Ферне» — так он себя называет — сводится лишь к тому, что не угрожают постоянные опасности и нет нужды, как раньше, избегая преследований, стремительно скрываться, прятаться, готовить сразу несколько убежищ. Переехав сюда, он еще несколько лет сохраняет за собой и Делис и Турне. Временами, но все реже и реже, живет и в этих поместьях, выезжает то в Берн, то в другие города Швейцарии и соседние государства — Германию, Голландию… Но, увы, не в Париж.
В 1765-м он продает Делис. Турне тоже сдано в аренду. Постепенно главной, а затем единственной резиденцией Вольтера становится Ферне.
Но — повторяю еще раз — покой его только внешний, так же как неподвижность. Независимый, обесцененный, по собственному выражению, лишь одной ногой стоящий в деспотической и клерикальной Франции, он становится, несмотря на преклонный возраст и болезни, еще деятельнее и, главное, смелее и воинственнее.
Уже в 1761-м пишет д’Аламберу: «40 лет я выносил преследования ханжей и разных подлецов. Я убедился, что своей умеренностью ничего не смог добиться. Вообще глупо рассчитывать на умеренность. Надо воевать и умереть благородной смертью, уничтожив вокруг себя целое полчище ханжей!»
И теперь, когда он может не беспокоиться за себя, хотя, как мы убедимся, не пренебрегает и собственными делами, Вольтер