Мне рассказали, что несколько лет назад в Калитву приехал итальянский киносценарист Эннио до Кончини, снимавший фильм «Они шли на восток». Ему показали эти листки, и он, даже не прочитав русского текста, впился глазами в гербовые кресты. «Только теперь чувствую я, — сказал Кончини, — какая жуткая трагедия постигла моих соотечественников, брошенных неразумной волей в пекло войны. И поверьте, — добавил он, — итальянцы никогда не окажутся в окопах против русских…»
По всему донскому правобережью — обелиски на курганах с именами павших и просто безымянных. В честь богучарцев, похороненных в девятнадцатом году и замученных бандитами в двадцатом, в честь зеленых мальчишек, что погибли вместе с отцами в сорок втором… У Дерезовки я надел дзот, амбразуру которого закрыл своим телом русский паренек Василий Прокатов. На родине его, в Вологде, каждый год проводят соревнования юных лыжников на приз имени Героя Советского Союза Прокатова. Тогда, в декабре горок второго, он подбирался к фашистскому дзоту, опираясь на сломанные лыжи…
В Верхнем Мамоне — переправа через Дон. Добротный мост соединил берега там, где еще несколько лет назад была понтонная переправа. Сразу за мостом, у меловой горы большой щит со словами: «Здесь, на Осетровском плацдарме, пыли остановлены и разгромлены немецко-итальянские фашисты. Они не прошли на Восток!» Отсюда начался знаменитый рейд гвардейского Тацинского корпуса генерала Баданова — несколько суток изнурительного, без сна и отдыха, марша-броска, который сомкнул кольцо окружения фашистских войск под Сталинградом.
Тишина кругом, высокое голубое небо, черное распаханное поле…
От Верхнего Мамона рукой подать до Богучара, и этот участок дороги, пожалуй, самый оживленный: здесь проходит трасса Москва — Ростов. Машины идут сплошным потоком, больше половины из них — с туристами. «Москвичи» и «запорожцы», «волги» и «газики» с дорожным скарбом, притороченным к кузовам, и все на юг, к благодатному морю. Наивные люди, море затмило для них белый свет. Не подозревают, что есть иные места — и куда красивее, и живописнее, стоит лишь свернуть с асфальта на придонское бездорожье…
Но вот и Богучар. Город, которому уже два с половиной века. Стоит он не на самом Дону, а километрах в шести-семи, в устье Богучарки.
Немало гроз прошумело над этим степным городком с красивыми улочками, где за плетнями прячутся густые вишневые сады. Всегда стоял он на перекрестке больших дорог, и ни одна лихая година не обходила Богучарский юрт[3] стороной. Выдюжил, выстоял. На городской площади застыли в каменном безмолвии фигуры двух красных партизан — братская могила героев Богучарской дивизии. Каждую весну приходят сюда боевые товарищи погибших, чтобы возложить к подножию памятника первые тюльпаны и постоять молча у ограды, подумать о своем…