— Что тебе нужно от Генки? — последовал вопрос, которого я и вовсе не ждала.
— В каком смысле?
Я уже с трудом сдерживалась, а он смотрел на меня так, словно я ведьма, а он инквизитор. И сейчас выведет меня на чистую воду и приговорит к сожжению. Знал бы он, что это его драгоценному братику понадобилась моя помощь, наверное, сменил тон. Но именно об этом я и обязана была молчать.
— Слушай, ну я же не слепой. За лоха-то меня не держите, — снова и еще кривее усмехнулся Макар. — У Генки вон даже руки дрожат, когда касается тебя. И смотрит он на тебя так, словно боится чего-то. Или ты Гитлер в юбке, но отлично маскируешься, или он тебе нужен, как телеге пятое колесо… Только вот, в чем дело, никак не пойму.
И снова я опешила, а Макару этого времени хватило, чтобы встать со стула и приблизиться ко мне вплотную. Отступать было некуда. Филейной частью я уперлась в разделочную поверхность, а впереди на меня напирала эта груда мышц.
От него пахло довольно резким мужским парфюмом с примесью спиртного. Как ни странно, но запах мне не показался противным, даже напротив. А вот то, что стоял он слишком близко и явно заглядывал в вырез моей футболки, мне совершенно не нравилось. От этого напрягало и бросало в жар. А может, последнее со мной случилось, потому что чувствовала жар, исходящий от его обнаженного торса.
— Вы хоть целуетесь?
Первой моей реакцией стала попытка ускользнуть бочком. Но я и дернуться не успела, как накаченные руки уперлись в столешницу по обе стороны от моего бренного тела с изрядно испуганной душой.
— Так что, Елена Прекрасная, целуешься ли ты с моим братом? — еще тише и проникновеннее проговорил Макар, приблизив при этом ко мне свое лицо чуть ли не вплотную.
Вот тогда я лихорадочно принялась соображать, как бы поступила скромная воспитанница детдома в такой ситуации. Тот факт, что таких людей я в принципе скромнягами не считала, опустила. Генка от меня хотел именно скромности и покорности. Их я и должна изображать, чтобы не ударить в грязь лицом и не подорвать репутацию. Ну и еще нужно абстрагироваться от реакции собственного тела на этого мужчину — близость его отчего-то меня нешуточно разволновала.
— Макар, ты стоишь слишком близко, — уперлась я ладонями в его грудь и попыталась оттолкнуть. При этом доверительно заглянула в его глаза и всеми силами старалась покраснеть. Последнее, кажется, получалось отвратительно. От злости, что разгоралась внутри меня, вместо румянца по лицу могла разлиться бледность. Я себя знала. — Это неприлично. Ты меня смущаешь. И Гена…