— Что же ты молчишь, малыш? — вкрадчиво поинтересовался Макар, переключаясь на вторую грудь. — Вот мне безумно нравится то, что я сейчас делаю. А тебе?
И снова я могла только таращиться на него, полностью отдавая себя во власть его настырных рук, позорно капитулируя перед собственным возбуждением и его напористостью.
— Когда ты так смотришь на меня, я начинаю сходить с ума от желания, — тихо проговорил Макар мне в губы, перед тем как заткнуть мой и без того молчаливый рот поцелуем. — И твое молчание я расцениваю как знак согласия, — сообщил после поцелуя, откидывая в сторону одеяло и ловко стягивая с меня сорочку.
Ох, Лена, ох и дура же ты! Так легко попасться на крючок! А дальше-то что? Но в тот момент меня занимали совсем другие мысли.
Я переспала с Макаром — эта мысль зародилась в голове первой, стоило мне только распахнуть глаза. Участника моего падения рядом не было, и когда он встал, я не слышала.
Да, мы были немного пьяны — ох уж эта бабулина наливочка. Самую малость, до легкого головокружения. И именно это головокружение сыграло роковую роль, потому что стоило только Макару вчера меня коснуться, как действие наливочки усилилось в разы, а я себя перестала контролировать, как и свои желания.
Как мне смотреть ему в глаза? Как вести себя? И что делать дальше? Ведь я нарушила главное условие — никогда не переступать границ роли. Роль подразумевает натуральную имитацию, а не сам процесс. Вчера же я стала самой собой — девушкой, которая хотела близости с мужчиной и которая, кажется, умудрилась втюриться в этого самого мужчину.
Макара я не осуждала — у мужчин всегда все гораздо проще, и плотские желания частенько занимают главенствующую роль. Скорее всего, про меня он думает так же — ну что особенного в том, что мы позволили себе получить удовольствие? Ни с чем несравнимое, умопомрачительное, незабываемое! О сегодняшней ночи я точно никогда не забуду, потому что ничего подобного со мной еще не случалось. И я любила впервые в жизни. Любила страстно и без оглядки. Только вот, отныне мне предстоит скрывать свою любовь и делать вид, что ничего не было.
— А где Макар? — застала я бабулю в кухне, привычно хлопочущей возле плиты.
— А ты послушай… — подняла она указательный палец, призывая к тишине.
С улицы раздавался какой-то стук, характер которого определить не получалось.
— Ох уж эти городские жители, — с укоризной покачала головой бабушка. — Дрова колет твой богатырь. Обещался наколоть на всю зиму — для печки моей любимой. Ну а пока над завтраком колдую, хочется накормить вас в дорогу чем-нибудь вкусненьким. Ведь знаю, что не задержитесь — не успели глаза продрать, как сразу в город засобираетесь, — грустно так вздохнула, что у меня аж сердце защемило.