После смерти марабута стали почитать еще больше, а его могила превратилась в объект поклонения и паломничества магрибинцев. О Сиди Бумедьене существует большая литература и сложено немало народных преданий. Он оставил много последователей, среди которых наиболее известен Аль-Хабба, провозгласивший: «Нет никого сильнее бедняков и никого ничтожнее богачей». Стихийный демократизм и религиозное освящение принципа равенства людей до наших дней привлекают к Сиди Бумедьену и его приверженцам симпатии рядовых верующих. Неудивительно в этой связи и то, что один из руководителей алжирской революции 1954–1962 гг., Мухаммед Бухарруба, взял себе псевдоним Бумедьен, под которым он и стал известен всему миру в качестве лидера революционного Алжира.
Культ Сиди Бумедьена в Тлемсене естественно предопределял создание здесь рано или поздно мечети его имени. Но поскольку святого называли «наставником страны» (имея в виду Магриб в целом), возведение храма его имени должно было явиться делом не местной, а общемагрибинской власти в лице выдвинувшейся из марокканских берберов воина венной династии Меринидов. Наиболее могущественный из Меринидов — «черный султан» Абу-ль-Хасан (1331–1351), — взял Тлемсен штурмом — и через 10 лет стал власти гелем всего Магриба, заняв Тунис. Глубоко символично, что уже в 1338 г. он начал и в 1339 г. закончил строительство мечети Сиди Бумедьен, культ которого он всячески поощрял.
По дороге к мечети вспоминаю, как шел к ней в первый свой приезд в Тлемсен. Хотя и смеркалось, найти дорогу было легко, ибо всюду щедро расставленные указатели не давали сбиться с пути, а высокий, искусно подсвеченный минарет был хорошо виден издали, даже когда стало быстро темнеть. Дорога, помнится, шла мимо каких-то заброшенных мест, а потом через старинный квартал (очевидно, когда-то называвшийся Аль-Уббад), изумлявший обилием бесчисленной детворы, со смехом, шумом и гамом носившейся взад и вперед. Тогда мне удалось лишь заглянуть внутрь мечети, в ярко освещенный зал, где шла молитва. Удивило тогда многое: старинные кафтаны с откидными рукавами и золотое шитье на тюрбанах мусульман, отдыхавших после молитвы, их дружелюбие и словоохотливость, немыслимые в таком месте при встрече с иностранцем-немусульманином во многих других арабских и вообще мусульманских странах, хорошая французская речь именно этих, судя по всему, завсегдатаев мечети, не только одевавшихся, но и мысливших, очевидно, по традиционным канонам ислама. Нежелание людей такого типа, да еще около мечети, общаться с «неверными» иногда, как сказал мне один знаток Магриба, доходит до полного пренебрежения привычной восточной вежливостью. Например, на приветствие «Ас-салям алейкум» («Мир вам») могут ответить не «Ва алейкум ас-салям» («И вам мир»), а совсем по-другому: «Ас-са-Лям аля муминин!» («Мир правоверным!»). В Тлемсене, да и вообще в Алжире мне такого слышать не доводилось.