Победу на важнейших — президентских — выборах незначительным большинством голосов одержал Ш. Шагари. Но его партия получила менее половины парламентских мандатов и вступила, как и 20 лет назад, в коалицию с партией игбо — ННП. Казалось, это должно было бы удовлетворить обеих: НПН гарантировала себе спокойную жизнь в Национальной ассамблее, а ННП — ряд министерских и других ключевых постов. Однако первая, стремясь править безраздельно, не всегда считалась с младшим партнером, который, в свою очередь, старался при любом случае урвать побольше за поддержку, оказываемую правительству. Руководители двух партий все чаще задавались вопросом, кому выгоднее их союз, совершенно забыв, что он призван служить в первую очередь делу единства Нигерии. Этот чисто торгашеский подход, как и следовало ожидать, вскоре вызвал распад коалиции. ННП стала одним из двух активнейших противников правительства — наряду с НПЕ, партией йоруба.
В преддверии очередных выборов 1983 года лидеры оппозиции попытались создать «Альянс прогрессивных партий», чтобы нанести поражение Ш. Шагари. Замысел этот не был осуществлен в силу давних разногласий и недоверия между О. Аволово и Н. Азикиве, каждый из которых хотел пробиться на пост президента. Оппозиция так и осталась раздробленной.
Тем не менее у правящей НПН, по-прежнему имевшей реальную поддержку лишь в семи-восьми из 19 штатов федерации, не было никакой надежды добиться абсолютной победы, и ее лидеры сделали расчет на подтасовку результатов голосования, шантаж и подкуп политических противников. Исход псевдовыборов 1983 года, которые большинство нигерийских газет и журналов назвало «великим позором страны», зависел не от воли избирателей, а от находившихся в распоряжении партий «средств воздействия». В этом отношении ни одна из них не могла тягаться с НПН, израсходовавшей на свою кампанию, по официальным данным (истинной цифры не знает, вероятно, никто), свыше миллиарда долларов — вдвое больше, чем все остальные партии, вместе взятые, — и контролировавшей федеральную избирательную комиссию, Верховный суд и службу безопасности. Итоги выборов были фальсифицированы таким образом, чтобы оппозиция даже в случае своего объединения уступала партии Шагари в представительных органах.
Правительственная пропаганда трубила о триумфальном успехе режима, «общенациональной поддержке» его деятельности, распространении влияния НПН на большинство штатов, провозгласила лозунг «Одна нация-одна партия». В действительности же, выдавая себя за поборника единства страны, равенства всех населяющих ее этнических групп, правительство Шагари, как ни одно другое, выражало в первую очередь интересы эксплуататорской верхушки Севера. Оставаясь в тени, НПН стравливала различные народности между собой, разжигала религиозную рознь. Столкновения на этой почве практически не прекращались. На Западе и Востоке НПН «поддерживала» этнические меньшинства, чтобы создать проблемы своим главным политическим противникам — ННП и ПНЕ и, таким образом, облегчить для себя получение большего числа голосов избирателей йоруба и игбо. На Севере, который она считала собственной вотчиной, НПН, стремясь подавить всякую оппозицию, не брезговала никакими средствами. Обычными были запугивание, шантаж, подкуп, «юридические обоснования» незаконных действий НПН контролируемыми ею судом и избирательной комиссией. Например, не сумев переманить на свою сторону А. М. Рими, губернатора Кано — одного из крупнейших северных штатов, НПН натравила на него толпу религиозных фанатиков. Губернаторский дворец и ряд административных зданий были разрушены, несколько человек погибли, сам Рими спасся лишь чудом.