— Живопись, больше ничего я не умею, — усмехнулся Макар. — А как писать, уже успел напрочь забыть. Придется заново учиться.
Он не лукавил. Пару дней назад он купил краски и холсты. А пока вот настраивался, чтобы начать что-то писать. И в который раз, оказавшись рядом с Луизой, написать ему захотелось ее. И снова ее лицо поменялось, стоило только Макару заговорить об этом. Такое случилось уже не в первый и не во второй раз. Глаза потухли, а сама она словно спряталась в кокон. И если до этого Макар не придавал подобным переменам значения, то сейчас не смог удержаться от вопроса:
— Ты недолюбливаешь художников?
— Нет, с чего ты взял, — отвернулась она к реке.
— Мне так показалось, потому что ты снова уходишь от разговора.
— Тебе показалось, — бросила на него Луиза быстрый взгляд. — Пойду, ополосну руки, — покинула она беседку и направилась к реке.
Значит, точно не показалось. У нее что-то связано с живописью, и это что-то не очень приятное.
Луиза.
Если так и дальше пойдет, то она рискует выдать себя с головой. И этот страх… он поселился в душе Луизы после знакомства с Макаром. Страх разоблачения отравлял жизнь, и чем больше проходило времени, тем труднее становилось во всем признаться. Сначала она не сделала этого, потому что они не были близки друг другу, а теперь она не могла признаться Макару, потому что боялась его потерять.
На глаза просились слезы, пока бултыхала руками в холодной прозрачной воде. У самой кромки берег был илистый, и в какой-то момент ноги Луизы вдруг разъехались. Она бы упала, не подоспей вовремя Макар.
— Забыл предупредить тебя, как здесь скользко, — произнес он, отводя от воды и крепко обнимая за талию. — Ноги не намочила?
— Нет, — тряхнула она головой.
Он не выпускал ее из объятий и так смотрел… Его лицо приблизилось к ее, и губы накрыли ее в поцелуе.
Луиза обхватила его за шею и полностью отдалась поцелую, выкидывая из головы всё постороннее и тревожное. Когда он так целовал ее, она ничего не боялась.
Ладонь Макара прижалась к ее шее, скользнула по ключице и сжала грудь. Живот скрутил спазм сладострастия и захотелось, чтобы он не останавливался. Желание показалось диким и новым. Никогда раньше она не хотела заняться любовью немедленно, прямо на берегу реки, не задумываясь о том, что их могут увидеть. И Макар ее понял без слов.
Он подхватил Луизу на руки и понес к беседке. Она знала, что попроси его сейчас остановиться, ничего не будет, он послушается, но ничего просить она не стала. Будь, что будет, — решила совесть. Я хочу его, — эхом отозвалась страсть.