— А можно не пить водку? — посмотрела она снизу-вверх на Алика, по достоинству оценив его рост.
— Насильно ее в тебя никто вливать не будет, — открыто улыбнулся он ей. — Но что-то мне подсказывает, что отказаться ты не сможешь, — легко пожал он ее руку.
Главное она услышала — что заставлять пить водку ее никто не будет. А остальное будет решать на месте.
И все же, чем дольше они шли, тем более не по себе ей становилось. Приглашение принять участие в утреннем вкушении хаша поступило неожиданно, да и Алик повел себя настолько решительно, что не оставил ей возможности придумать отговорку. И Диана не хотела этого делать, но вот уже они приближались к дому, и за забором она видела длинный, накрытый белой скатертью стол, установленный в саду, и много людей. Кто-то сидел за столом, иные заходили или выходили из дома. Один мужчина явно кавказской национальности дожидался их у калитки, заметив приближения Алика… Зачем она туда идет?!
— Барев[3], Алик джан, — протянул мужчина руку Алику, и потом они к вящему изумлению Дианы поцеловались, обмениваясь фразами на, по всей видимости, армянском языке.
Диана стояла в сторонке и размышляла на тему: нормально ли это, когда мужчины целуются, приветствуя друг друга? Ладно, если они родственники… Но уже через пару секунд, когда Алик снова взял ее за руку и подбодрил словами: «Не бойся, мы не питаемся русскими женщинами», ввел ее вод двор, Диана убедилась, что целуются тут все мужчины. И наблюдая такую странность, она даже забыла на время, куда и зачем пришла. Алик пожимал руки и прикладывался к заросшим щетиной щекам. А Диану из ступора вывел голос его бабушки:
— Алик джан, веди свою девушку сюда, — похлопала она по свободному месту на лавке рядом с собой. — Совсем растерялась, джана…
Диана не растерялась, а находилась в каком-то ступоре. И зычный голос бабушки Алика немного привел ее в чувство. И сразу же она подметила, что внимание многих приковано к ее скромной персоне. Наверняка, не так часто Алик приводит на хаш женщин. Кто бы чем ни занимался, все бросали на нее заинтересованные взгляды. Успокаивало то, что любопытство это было ненавязчивое и доброе что ли. Точнее в своих ощущениях Диана пока не разобралась.
Привычка к наблюдательности сработала и тут. Диана подметила все: и уставленный зеленью и овощами стол, и большую, даже огромную, кастрюлю, установленную на табуретке неподалеку, возле которой суетилась женщина, наполняя тарелки, показавшиеся Диане поистине гигантскими, скорее маленькими тазиками. Такая же тарелка, полная мутноватой дымящейся похлебкой стояла перед бабушкой Алика. А вскоре женщина, что была на раздаче, одарила такой и Диану, ласково ей улыбнувшись.