— Нет, нет… не в трещинах… — Владимир подошел ближе, попросил меня посветить и впился взглядом в стену.
Я отошла как можно дальше от него, чтобы свет рассеивался лучше и охватывал больший участок. Какое-то время все было как обычно, не считая нарастающего раздражения в душе. Потом я заметила кое-что странное. Владимир начинал прозрачнеть, теряя телесную оболочку, или что там у него было. Мне даже показалось, что он немного засветился зеленоватым светом.
— Мамочки!.. — приглушенно пискнула я и попятилась, отчего припечаталась к мерзкой стене.
Не знаю почему, но когда он был в образе обыкновенного мужчины, пусть и хамоватого, мне не было так страшно, как, когда он начал превращаться в настоящего призрака, каких я видела по телевизору в страшилках.
Владимир резко повернулся от моего писка.
— Ты чего?
— Я… Т-ты на себя п-пос-смотри…
Он вытянул руку вперед и поглядел на нее, а потом перевел растерянный взгляд на меня. Фонарь в руке мелко дрожал, бросая на стену трепещущую тень. Я не могла смотреть на прозрачного Владимира и через него сфокусировала взгляд на стене. Вот тогда я увидела надпись:
«И там, где солнце приветствует смерть, увидишь ты знак на челе нареченный».
— Это что еще такое?! — от удивления я забыла о страхе.
— Что? — Владимир смотрел на меня, как на таракана, плавающего в борще. — Что ты там увидела? — он перевел взгляд на стену, а потом снова на меня.
Я прочитала вслух надпись, и он замолчал надолго, мне показалось, что на целую вечность.
— И что это значит? — наконец заговорил он.
— Это тебя нужно спросить. Судя по всему, это и есть та самая подсказка. И написал ее ты — мастер шарад.
— Да… — он почесал голову, а мне почему-то захотелось смеяться — прозрачная рука чешет прозрачную голову. Видно, я была на грани нервного срыва.
Я смутно помню, как возвращалась домой. Владимир с обычным «Мне надо подумать» исчез, предоставив мне самой выбираться из подвала. Чудом я не заплутала в подземных катакомбах и выбралась-таки на поверхность. Поселок еще спал, и по пути я, слава Богу, никого не встретила. Придя домой, как есть, в грязной одежде, завалилась на диване в гостиной и, наверное, сразу же уснула, так как не помню даже, как закрыла глаза.
* * *
Я стояла на колокольне, глядя вниз с пугающей высоты башни. У подножья бурлила и пенилась река, в которую я собиралась броситься, как только наберусь смелости. Крепко держалась за колонну, чтобы не упасть от боязни высоты. Я оглохла от жуткого шума, мешающего сосредоточиться перед прыжком, вспомнить все самое важное и мысленно проститься с папой. В раздражении оглянулась и бросила взгляд на одетого во все черное монаха, самозабвенно бьющего в огромный колокол. Я занесла ногу над пропастью, зажмурила глаза и оторвала руки от колонны…