Проснулась от жуткого грохота и сначала не могла сообразить, где я и что это так шумит? В комнате было темно и холодно. Внезапно ее прорезал яркий свет и тут же раздался гром. Громыхнуло прямо у меня над головой, оглушительно и страшно. Вот оно что? Вот, почему мне приснился набат? На улице гроза! Как в подтверждение мыслей тяжелые капли дождя застучали по сливным откосам, и тут же полило, как из ведра.
Никогда раньше не видела такой грозы. Я привыкла, что после молнии проходит несколько секунд, и гром слышится вдалеке, как отголосок стихии, бушующей где-то, а не рядом с тобой. А тут я находилась в самом эпицентре. Вот он, значит, где? Здесь, в горах. А нас обычно захватывает краешком, мимоходом?
От мыслей о стихии отвлекли воспоминания о прошедшей ночи. Сколько же сейчас времени? Я бросила взгляд на часы. Маленькая стрелка приближалась к четырем. Получается, что проспала я почти весь день? Кошмар! Как же мой график, желание трудиться по восемь часов в день?..
Я резко села на диване и чуть не закричала от боли. Болело все тело. С ужасом уставилась на разодранные, все в крови джинсы. Нет, я, конечно, догадывалась, что спасти их не удастся, но что я покалечусь до такой степени, не ожидала.
Я заплакала от жалости к себе, обиды и боли. Почему-то стало так противно, что расхотелось жить, как там во сне. Пусть дом сгорит от прямого попадания молнии! Пусть в нем не будет громоотвода! Эти мысли только подогревали мое горе, мешая думать спокойно.
Ливень шел стеной. Молнии все продолжали сверкать, но уже немного реже. Успокоившись, я рискнула встать и пройтись по комнате. Нужно проверить окна, все ли закрыто, и нигде ли не протекает? Природная щепетильность даже сейчас давала о себе знать. Я обошла дом, щупая подоконники. Слава Богу, герметичность пластиковых окон не оказалась пустым звуком, отлично справляясь с нешуточным водным натиском.
Только я собралась в ванную, чтобы смыть грязь и «зализать» раны, как услышала громкий стук в дверь. Вот уж чего не ожидала, так это визитера в такую погоду.
Пока я размышляла, открывать ли дверь или продолжить путь в ванную, стук повторился более настойчиво, и я услышала знакомый голос:
— Софья, это Герман, открой!
С запоздало мелькнувшей мыслью, что выгляжу мягко говоря не очень, я распахнула дверь.
— При… — Он так и застыл на крыльце с открытым ртом и вытаращенными от удивления глазами. — Что случилось? — Герман, наконец, справился с удивлением и переступил порог, закрывая за собой дверь, не переставая внимательно меня разглядывать.
— Ничего особенного.