— А ты раньше читал книги?
Я не рискнула спросить «при жизни». Как-то неловко стало перед ним, сама не знаю почему.
— Когда-то я считался образованным, — в голосе Владимира проскользнули грустные нотки. — И книг у меня дома было много.
Ну конечно, он же археолог! Совсем вылетело из головы. Наверное, на археологов раньше тоже учились где-то, и образование считалось высшим.
Передо мной сидел опустившийся человек в образе столетнего призрака, неприятный внешне, озлобленный. А я, вместо того, чтобы бояться, жалела его. Сама себя не узнавала. Ситуация, в которую попала случайно, казалась мне привычной.
Захотелось узнать его получше, и я спросила:
— А ты любил когда-нибудь?
Зачем я только это сделала? Что стало с его лицом? Он мгновенно превратился в отвратительного и злющего упыря.
— Не твое дело, безмозглая дура! Тебе же лучше, если перестанешь лезть ко мне в душу!
Я даже не обиделась, так стало страшно. Вжалась в кресло и с ужасом наблюдала, как он пытается совладать с собой. Рот еще кривился, издавая злобное шипение, но глаза уже становились нормально-злыми, а не бешенными. Что я такого спросила, что он так взбесился? Видно, была в его жизни роковая, безответная любовь.
— Думать можешь о чем угодно. Я не могу тебе запретить, — почти нормально произнес он. — Но никогда не смей задавать такие вопросы. Иначе, получишь пинка.
Лучше я даже думать не буду. Так спокойнее.
Владимир надолго замолчал, погруженный в собственные мысли. Я старалась всем своим видом выказывать равнодушие — смотрела в монитор, будто перечитываю написанное, и даже делала вид, что что-то правлю. На самом деле не могла не думать, что у такой злости должна быть очень веская причина. Что же он за человек, раз нашел клад, спрятал его от друга и покончил с собой?
— Завтра отправишься в горы.
Оказывается, я так увлеклась собственными мыслями, что на какое-то время забыла о его присутствии и вздрогнула от неожиданности, когда он заговорил.
— Что? — не поняла я.
— Завтра снова отправляемся искать клад.
— В такую погоду?
Не хочет же он сказать, что погонит меня куда-нибудь ночью под проливным дождем? Я машинально посмотрела в окно. Дождь привычно тарабанил по водостокам, не сбавляя напора.
— Завтра дождя не будет. Он закончится ночью, — продолжал Владимир. — С утра ты отправишься в туристический комплекс. Прокатишься на канатной дороге.
— Что?! Я не поеду!
Видела я эту канатную дорогу, состоящую из трех этапов, последний из которых пропадал где-то в тумане, что и вершина горы, на которую он вел. Мне даже смотреть было жутко на спаренные сидения, чудом удерживающиеся на тросе и висящие над пропастью. А уж прокатиться не испытывала ни малейшего желания. Страшно становилось от одной мысли.