Температура потихоньку спадала. Только, надолго ли? Головная боль тоже притупилась, но не исчезла совсем, Наверное, это нормальное явление при простуде. А вот кашель доставлял настоящие мучения, беспрестанно душил, мешал разговаривать.
— А что там со следующим местом? Ты понял, где это?
Сейчас я, как никогда раньше, поняла, что поиски клада придется довести до конца. Несмотря на то, что в положительном результате сильно сомневалась, появилось безотчетное желание помочь Владимиру и семье его друга, кем бы они не были.
— Я много думал над подсказкой и… мне кажется это краеведческий музей.
— Музей?
Это что-то новенькое! Никакой заброшенности, грязи и плесени. Растем, Анфиса, выходим на новый уровень. Наверное, у меня на лице выражение стало ироничным, потому что Владимир быстро заговорил, как будто у меня появилось право передумать.
— Дом не всегда было музеем. Раньше там жил помещик Селедочников. Я приятельствовал с ним…
— А почему ты думаешь, что клад именно там?
— Просто, я отчетливо помню высоченные потолки в огромной зале поместья. А на потолке балки с нарисованными ангелами.
Ангелами? Ах, да, в подсказке было что-то про ангелов.
— А как звучала подсказка? Напомни, пожалуйста, — попросила я. Нужно записывать, раз память дырявая. Мне же это нужно для романа.
— В нем ангелы смотрят на землю с небес.
— И там, где солнце приветствует смерть, увидишь ты знак, на челе нареченный. В нем ангелы смотрят на землю с небес, — медленно процитировала я, скорее для того, чтобы запомнить последнюю строчку. А потом меня осенило: — Ты ничего не замечаешь?
— В каком смысле?
— Это похоже на незаконченное четверостишье.
Владимир повторил строки и изумленно посмотрел на меня.
— Правда, похоже на стихи.
— Да ты при жизни был поэтом, — хихикнула я.
— Да вроде нет, — не очень уверенно произнес он.
— А знаешь, что еще я поняла только что?
Владимир мотнул головой, видно совсем перестав понимать, к чему я клоню.
— Я поняла, что если ты прав, и идти нам нужно в поместье, то клада мы там не найдем.
— С чего взяла?
— Должна быть еще одна строчка, чтобы четверостишье выглядело завершенным. И эта строчка будет следующей подсказкой.
* * *
С Владимиром мы расстались почти полюбовно, договорились отправиться в музей, когда я поправлюсь окончательно.
Температура спала, и я с опаской прислушивалась к собственному организму, не собирается ли она снова подняться, как ночью? Не считая слабости, чувствовала себя почти сносно. Решив, что на одних таблетках долго не продержусь, развела мюсли с молоком, похвалив себя, что купила молоко длительного хранения, иначе пришлось бы разводить мюсли водой.