— Ты совсем не танцуешь? — тонким голосом спросила она, стараясь разбить атмосферу невероятного накала между ней и оборотнем.
Старание пропало втуне, накал не уменьшился ни на йоту.
— Отчего же, танец — дело нехитрое. Я читал, что танго — это чаще всего импровизация, — тихо пророкотал Гордеон. Он подступил вплотную к Тане и скомандовал музыкальной системе повторить композицию.
— Может, не надо? — прошептала Таня, утопая в солнечном свете его глаз.
— Поздно, рыжик.
— Ты точно отключил запись и трансляцию? Нас никто не видит? — заволновалась Таня, когда её властно прижали к мужской груди.
— Точно.
Второй вечерний танец вышел самым настоящим танцем огня и страсти — страсти взаимной, лишающей разума. Танцем, на который неловко смотреть со стороны, так сильно и откровенно бурлят эмоции танцоров, сплетающихся в интимных объятьях под музыку столь же рваную и неровную, как биение их сердец, как их смешивающееся дыхание. Тане казалось, что она ступает не по твёрдому полу, а по перистым облакам в окружении огненных языков пламени. Весь мир растворился для неё в пылающих очах Гордеона, в уверенных прикосновениях его рук, уводящих её далеко за грань простого танго.
Второй танец не был танцем — это было соблазнение в чистом виде. Искушение, которому невозможно воспротивиться, и нет ни сил, ни желания протестовать. Напротив, все силы уходят на то, чтобы крепче прижаться к партнёру и доверить ему довести эту партию до желанного конца…
На последнем аккорде Таню подхватили на руки и стремительно донесли до каюты. Дверь скользнула в сторону и вернулась обратно, отрезав их от всего мира.
— Твой последний шанс сбежать от меня, — с усилием разжав объятья, вымолвил Гордеон.
Таня склонила голову и мечтательно улыбнулась. Обняла любимого за шею и с придыханием спросила, ласково прикасаясь к его лицу:
— Всё, время вышло? Уже можно считать, что я безнадёжно упустила этот шанс?
— Танечка-аа… — простонал Гордеон, вновь подхватывая её на руки и утаскивая вглубь своей каюты.
И мир закружился, и звёзды за иллюминатором заплясали в хороводе…
Глава 47, о фокусе с исчезновением
«Ночь с любимым мужчиной — это личное чудо для каждой женщины».
Таня не могла налюбоваться на спящего Горда. Его длинные ресницы бросали тени на впалые щеки, дыхание поднимало грудь, а сильная рука даже во сне удерживала Таню рядом, как раньше — лапа Чёрного. Воздух вокруг них в самом прямом смысле слова был пропитан ароматами страсти и блаженства, вызывая в памяти картины минувшей ночи, бросающие в сладкую дрожь. Неизменный вид далёких звёзд за иллюминатором не подсказывал, наступило ли утро, но часы на стене успокаивали, что ещё очень рано и можно продолжать лежать и смотреть на любимого, смотреть без конца.