А рас было множество! Поглазеть на собак Набарра приходили в основном гуманоидные расы, называемые здесь пектилевыми, ибо зачем собака разумному моллюску, обитающему на дне кипящего океана серной кислоты? Любителям фэнтези здесь было бы, на кого полюбоваться: клыкастые, ушастые, частично покрытые чешуей мускулистые и не очень мускулистые мужчины, стройные и не очень стройные женщины, порой крылатые, порой хвостатые, порой украшенные могучими рогами или миленькими рожками. Необычными собаками с человеческими душами Набарр позволял любоваться только издалека, над их вольерами висела крупная вывеска, наверняка гласившая нечто вроде «специальный заказ, не продается», так как посетители собачьего заказника восторженно ахали, тыкая руками и хвостами в сторону вольеров, но не подходили ближе и не торговались.
Впрочем, иномирцев Таня наблюдала из своей клетки лишь в некоторые вечера, а днем всех новеньких усиленно тренировал Клисс и парочка его помощников. Новеньких было больше их четверых — Набарр, как и планировал, переселил еще пять человеческих душ в последнюю партию самых породистых собак и теперь вовсю готовил их к выставке-продаже.
День Тани начинался со скудного завтрака в виде каши на воде: перед тренировками объедаться нельзя, как сообщил Клисс, изволив обратиться к ней на русском. Доверенное лицо и правая рука мага вообще как-то выделял Таню из общей массы и частенько бросал в ее сторону слова и фразы, хотя с остальными, даже с другими работниками собачьего питомника, был хмур и молчалив. Таня полагала, что только Клисс в курсе глобальной афёры, затеянной хозяином из-за пресловутого пари, а остальные сотрудники списывают все странности дрессируемых на спецзаказ собак на влияние проводящихся над ними магических экспериментов: ведь недаром заводчик Набарр был магом — он обещал клиентам, что у его собак будет защита от внешних магических воздействий.
После завтрака им приказывали идти на полигон, произнося команду «заниматься», и они покорно шли понурой стаей на большую поляну с коротко подстриженной травой. Девушки шли, как обреченные на казнь, а Таня — как выпущенный на волю узник: она не переставала восторгаться сильным, послушным ее воле телом, обостренными органами чувств, передававшими краски, звуки и запахи мира гораздо ярче чувств человеческих. За прошедшие дни она научилась ходить, не заплетаясь в конечностях и не путая хвост с лапами. Выяснила, что ударом лапы может сдернуть вросший в грунт большой камень и покатить его, что выпущенные когти позволяют ей удержаться даже на мокрой отвесной дощатой стене, так как впиваются в нее намертво, оставляя в тонком дереве маленькие, идущие полукругом проколы.