Ещё удивительнее, что ему помешала Сияна. Она иногда не стремилась подчинять себе остальных, больше тяготея к более низким позициям в стае. Слишком хрупкая, милосердная, мягкая. В ней нет стали, как в воинских людских кенарах, она избегает крови и недостаточно хороша в охоте. Едва ли моя сестра может оказать сопротивление такому сильному и крепкому матёрому, как Ворон, дать отпор его мощным лапам с острыми когтями и ловко увернуться от белых клыков. Но раньше удивительная нежность и обескураживающая доброта волчицы всегда оберегали её от стычек в стае.
Теперь же всё изменилось. Её черты, прежде трогавшие остальных, теперь вызывают у жестоких красноглазых волков лишь брезгливое омерзение. А слабого так легко победить…
От дона Сияну, ослабевшую после нападения на неё, прикрывает Влас. Мне же на такую милость, как чужая защита, не стоит рассчитывать, а уж тем более едва ли её окажут мне наши враги.
Без поддержки Китана я чувствую себя постыдно слабой. Одна я мало на что могу рассчитывать.
По Айсбенгу проносится мой полный надежды клич. Но в тот же миг на меня бросаются приспешники Ворона, призывая замолкнуть. Они отвлекают, но всё же меня успевают услышать. Мне не повезло, что дон успел оказаться возле меня раньше других, но большая удача, что остальные, находящиеся дальше него, посмешили ко мне, как только мой первый призыв был озвучен. Теперь я знаю, что мои волки близко. Совсем рядом. Но главное — они обещают мне помочь.
Звери, населявшие исконно запад полуострова, спешат поквитаться с соседям, пусть те давно решили, что сумели их одолеть. Зря.
За стаей стоит если нет дон, то непременно даану.
* * *
«Мы ждали тебя», — слышится ото всюду. — «Мы не теряли надежды».
Вера — вот что заключает в себе слово «вожак». Для стаи лидер обеспечивает крепость всех волков, их желание и силы бороться. По одиночке мы сходим с ума, но и просто группе не выжить. Нужен тот, кто поведёт её за собой. Кто уверено скажет: «Сможем!» Сможем пережить суровую вечную зиму, сможем пойти на охоту и завалить жилистого оленя…
Надежда.
Едва ли где-то ещё, кроме Айсбенга, она столь важна.
Но когда я только вижу своих волков, то понимаю, что во мне её остаётся всё меньше. Исхудавшие, ослабевшие… Кожа да торчащие кости. Страшно смотреть. Выглядят ещё более дурно, чем когда я их оставляла, хотя красноглазые не смотрятся столь худо.
Что же произошло?!
Я начинаю думать, что все мои старания высвободиться из плена людьми, выбраться из подземелий инквизиторов и сбежать из зловонной Арканы, все усилия были напрасны. Моя стая уже обречена на смерть, хоть волки ещё не потеряли способности двигаться.