И даже странно как-то — мне их жаль. Никогда не чувствовала жалости. Презренное чувство.
На иного я бы напала, не раздумывая бросилась бы, кусая, вперед. Но этого противника мне не одолеть. Его сила такая, что даже я, даану, не могу ее не признать.
Страшный человек ты, Ларре. И эту битву с тобой я, еще не начав, проиграла.
— Я ожидал, что ты покажешь клыки, — признается Таррум. — Но что мои люди ослушаться могут, помогая тебе… Немыслимо!
Ты удивлен, Ларре? Не видишь, что верные тебе и те понимают, что в Кобрине волчице нет места. Надев на меня женское платье, ты не сделаешь меня человеком.
Он подходит ко мне так близко, что ощущаю холод от его кожи. На ресницах его осели снежинки, а сам он похож на ледяную скульптуру. Мне хочется сделать шаг назад, но я борюсь с этим чувством.
Мужчина смотрит мне прямо в глаза. Это вызов. Но я не могу его встретить, говорю себе «не сейчас», опуская лицо. Он стоит, ощетинившись. Так зол, что, кажется, по-звериному зарычит.
И я слышу рык. Но не его, Ларре. Это рычание сейчас милее мне музыки Саттара и не может не ласкать слух. Счастье по венам разливается теплой волной. «Я здесь, — говорит зверь. — Я помогу тебе».
За спиной чужака стоит серебристо-серый волк. Дон моей стаи. Китан.
Темные глаза Ларре вдруг сверкают во тьме. Он берется за кенар, весящий на поясе. Я выхватываю из ослабевших рук Ильяса древко топара. Таррум бросает Саттару:
— Буди. Живо!
В тот же миг волк нападает. Зажатый между мной и моей парой, норт вынужден повернуться ко мне спиной. Я заношу топор для удара, но сзади кто-то наваливается на меня и валит на землю. Чую, что Ильяс. И теперь он прижимает меня к земле, а под весом тела мужчины вывернуться мне нелегко. Снег всюду: за шиворотом и даже во рту. Змеей извиваюсь, пытаясь избавиться от тяжелой ноши, но айвинец сдаваться мне не желает. Напрямую пойти против своего господина Ильяс ни за что не решится.
Но он слаб. Спасибо за это Ларре, постарался. Мне удается ударить противника, а после — скинуть его с себя.
Китан сражается с Таррумом. Блестит клинок норта, едва не коснувшись шеи моего волка. Но Кит быстрее. Он то отступает, то нападает снова, изнуряя соперника и выискивая его слабые места. Жаль только это непросто. Пробыв в плену у Ларре, я начала сомневаться, что они у него есть.
Но все же у норта кровоточит плечо — левое, а кенар у него лежит в правой. У моего дона тоже есть рана, зияющая на боку. Они кружат друг против друга — свирепый волк и опытный воин. Каждый не готов уступить.
Когда просыпается лагерь от дурманящих, насланных снов, появляются остальные волки. Не медля, они тут же нападают и встречают достойный отпор. Люди, заспанные, хватаются за оружие, а волки бросаются на них, целясь в тонкие шеи, не защищенные от их острых зубов.