Когда эта изящная человечья пытка кончается, хозяйка дает мне другую одежду. Тоже свободную, но из ткани помягче, не режущей столь сильно мою непривычную нежную кожу. После нерешительно говорит:
— Девочка, не знаю, что за дела привели кобриских господ к нам в Айсбенг, того Пересвет мне не сказывал. Но, может, тебе он это не утаит да и поведает, пока мужи эти париться будут. А ты не серчай на нас, старых… Не хотели мы зла для вас, хоть звери вы дикие…
Слезы женщины во мне не вызывают жалости. Но трогают — не хочу видеть ни тени печали на ее старом лице.
Возвращаемся в дом. Мужчины поднимаются с лавок и идут в баню. Вижу старосту: Пересвет после разговора с чужаками весь осунулся и будто бы постарел. На меня смотрит и горько так произносит:
— Не хотели беды да сама нашла она нежданная… Теперь уж и не выгонишь никак — столько дел натворили.
— Расскажете? — прошу.
— А что бы не рассказать… Теперь уж. Кто знал, что поганец без шкуры увидит вас?.. Эх, — взмахивает староста рукой. — Поздно все…
Он замолкает, собираясь с тяжелыми мыслями.
— Когда пришли люди с материка, сразу вздумал, что добра от них не дождешься. Коней расседлали да овса им оставили — велели нам приглядеть. Самих же есть — накормили, спать — уложили. Баньку вон, как сегодня, им натопили. Много их было — целый отряд. Ни то что сейчас осталось. Но ни тогда не сейчас не можем перечить. Сама пойми: кобринцы! Если бы не их император, с голоду бы у нас померли все. И вы бы померли — вам-то тоже перепадало. С нас платы за все никто не просил. Условие-то одно было: за провизию оказать помощь имперцам, если попросят. Мы посмеялись тогда. Какой от нас может быть прок! В Айсбенге-то… А недавно пришел этот отряд. Так вот, хотели они дело темное провернуть.
— Что за дело? — тихо спрашиваю у замолчавшего старика.
— Дело… Не говорят такого при свете дневном. Но беда уже к нам пришла — не прогонишь. Через Айсбенг, да-да, Айсбенг! Должен путь держать один человек. В Кобрин…
— Через Айсбенг? Как, как это возможно? — пораженно вскрикиваю, потом догадка приходит ко мне. — Через море?
Слышала я, что человек способен обуздать даже неукротимый океан, пускает шхуны, что диво — не тонут. Только трудно поверить в такие истории. Неужели сказки верны?
— Да, права ты волчица. Только к нам отродясь никто не плыл. А тут с этой… как ее… Назании? Надании?.. О такой земле я даже не слышал.
Я тоже не знала, хотя волчьи сказы корнями крепки и уходят так далеко, что человек тех времен и не вспомнит.
— Хотели они, чтоб этот человек смерть свою нашел здесь, в Айсбенге. Да так, чтоб с людьми его ничего не случилось иль несчастье настигло не всех. Чтобы остались те люди, что смогли б рассказать… ни об бесчинствах!.. о том, что смерть пришла ни от чужой руки…