В тот понедельник я последовала совету Элейн и ни слова не сказала Хелен о том, что Эрик просил меня шпионить за ней. Вместо этого мы пробежались по списку ее дел, и я дала ей просмотреть записку по рекламе перед тем, как нести ее Айре Лансингу.
Выходя из ее кабинета, я думала, что рано или поздно столкнусь с Эриком, и ужасно этого боялась, предвидя выяснение отношений. Долго ждать мне не пришлось, потому что в десять часов он сам подошел к моему столу.
Он наклонился ко мне и сказал тихим голосом:
– Слушай, я думал о том, что случилось в пятницу вечером, и… в общем, мне жаль. Это было бестактно.
– Да, ты был бестактен.
Я все еще была зла на него и принялась печатать, не глядя, нажимая клавиши так сильно, что кофе выплескивался из чашки.
Он помусолил запонку и сказал:
– Элис, у нас вышло неудачное начало. Мы можем переиграть? Сделать вид, что этого не было?
– Еще бы, запросто.
Я вытащила лист из машинки, вставила другой и стала печатать, как автомат; Эрик не двигался с места и молчал, и я чувствовала слабый запах его лосьона.
– Вы хотели чего-то еще? – спросила я, наконец.
Он посмотрел куда-то в сторону, и я проследила за его взглядом. На нас смотрела Бриджет, с явным любопытством.
– Ну так?
– Нет, – сказал он, засунув руки в карманы. – Нет, ничего такого.
Как только он удалился за пределы слышимости, ко мне подскочила Бриджет, так порывисто, что ее жемчужные сережки закачались.
– Что это было?
– Что? – я продолжала печатать, прикинувшись тупой.
– Эрик Мастерсон. О чем он с тобой говорил? – не дождавшись моего ответа, она взяла меня за руку, так что мне пришлось перестать печатать. – Ты в порядке? – она заглянула мне в глаза. – Ой-ой. Ты не в порядке, да?
Я плотно сжала губы, не желая говорить.
– Что случилось?
Она не собиралась отставать, и я покачала головой.
– Не здесь, – сказала я.
Она подождала, пока я встану из-за стола, и проводила меня в туалет. Я стояла у зеркала, пока она проверяла все кабинки. Открыв и закрыв последнюю дверцу, она повернулась ко мне.
– Ну ладно, выкладывай.
– Он просто… – я покачала головой и прижала пальцы к вискам. – Он меня против шерсти гладит.
– Ну, меня он мог бы гладить, как угодно, – сказала она, вынимая пачку сигарет. – Он классный, разве нет?
– Может, и классный, но он подлюга.
– О чем ты говоришь?
– Он недавно взял меня поужинать.
Глаза ее расширились, и в них заплясал огонек зажигалки. Я почувствовала ее восторг и зависть.
– И?
Я замялась, не желая развивать эту тему.
– Ой, ладно, колись, – она смотрела на меня невыносимым взглядом девочки, которую дразнят конфетой. – Мне тебя умолять?