На четвертый день поисков в выжженных холмах вокруг Наннапа, после бесконечных хождений по Беклайн-роуд, в эвкалиптовой рощице, мимо которой прошла уже раза три, Констанция наконец находит ворота, к которым проволокой прикручена табличка с надписью от руки:
За воротами два ряда высохших эвкалиптов, стволы, с которых облезла кора, совсем белые. По обе стороны грунтовой дорожки растет бурьян. Дом желтый и весь заплетен засохшей жимолостью.
По бокам от окон – черные ставни. На крыше – покосившаяся солнечная батарея. С одной стороны дома, в тени мертвого эвкалипта, стоит теплица с папиного видео, недостроенная – часть деревянной рамы покрыта разноцветным пластиком, рядом груда грязных пластиковых бутылок.
Пыльный свет, высохшее поле, сломанная солнечная батарея, слой пыли – будто бежевый снег на всем. Тишина и неподвижность, как в могиле.
У нас куча неприятностей.
Из последних тринадцати лет – только один зеленый.
Папа прислал заявление на участие в программе, когда ему было двенадцать. Пока заявление рассматривали, прошел год. В тринадцать лет – в теперешнем возрасте Констанции – его взяли в программу. Уж наверное он понимал, что не доживет до прилета на бету Oph-2? Что проведет остаток жизни в корабле? И все равно отправился в космическое путешествие.
Констанция разводит руки, чтобы увеличить цифровое изображение, и дом рассыпается на пиксели. Однако когда она доходит до пределов даваемого Атласом разрешения, то замечает, что с правого угла дома, из-за каких-то фокусов ракурса и угла, под которым падает свет, можно через стекло разглядеть часть комнаты.
Выцветшая на солнце занавеска с самолетами. Под потолком висят две самодельные планеты, одна из них с кольцом. Поцарапанное изголовье кровати, тумбочка, ночник. Мальчишеская комната.
Будет невероятно круто поучаствовать в такой миссии.
Новая планета!
Был ли он в этой комнате, когда камера проезжала мимо? Может быть, призрак мальчика, который некогда был ее отцом, до сих пор обитает там, в доме, невидимый с дороги?
На тумбочке у окна лежит переплетом кверху раскрытая синяя книжка с потрепанным корешком. На обложке птицы вьются вокруг городских башен. Город стоит как будто на подушке из облаков.
Констанция выворачивает шею, наклоняется как можно ближе к изображению, щурится, вглядываясь в расплывающиеся пиксели. Внизу, под городом, на обложке написано: «Антоний Диоген». Сверху: «Заоблачный Кукушгород».