– Ты пишешь книгу?
– Вообще-то, уже написал. – Рекс достает из шкафа бежевый томик с названием синими буквами: «Компендиум утраченных книг». – Мы продали сорока два экземпляра, из них примерно шестнадцать купил Хиллари. – Он смеется. – Похоже, никто не хочет читать книжку про книги, которых больше нет.
Зено проводит пальцем по имени Рекса на переплете. Ему всегда казалось, что книги, как деревья и облака, просто есть. Например, на полках в Лейкпортской публичной библиотеке. И вот оказывается, он знаком с человеком, который написал книгу.
– Взять хотя бы одни трагедии, – говорит Рекс. – Мы знаем, что в пятом веке до нашей эры в греческих театрах их шло не меньше тысячи. А знаешь, сколько сохранилось? Тридцать две. Семь из восьмидесяти одной Эсхила. Семь из ста двадцати трех Софокла. Нам известно про сорок две комедии Аристофана – а дошли до нас одиннадцать, из них не все полностью.
Зено листает страницы, видит разделы про Агатона, Аристарха, Каллимаха, Менандра, Диогена, Херемона Александрийского.
– Когда у тебя есть лишь обрывок папируса с несколькими словами, – говорит Рекс, – или одна строчка, процитированная в чьем-то еще тексте, потенциал утраченного тебя ужасает. Это как мальчики, погибшие в Корее. Мы горюем о них, потому что они не стали мужчинами, которыми могли бы стать.
Зено думает о своем отце: насколько легче быть героем, когда тебя уже нет в живых.
Однако усталость, словно вторая сила гравитации, грозит ему падением со стула. Рекс ставит книгу на полку и улыбается:
– Ты совсем падаешь. Идем, Хиллари тебе постелил.
Среди ночи он просыпается на диване с острой мыслью, что двое спят на одной кровати по другую сторону закрытой двери в семи футах от него. Когда он просыпается снова, спину ломит от смены часовых поясов или какой-то темной сердечной боли. Уже вторая половина дня, Рекс давным-давно ушел в школу. Хиллари стоит у гладильной доски в чем-то вроде кимоно и смотрит в книгу, написанную, судя по всему, на китайском. Не отрываясь от нее, он протягивает чашку с чаем. Зено берет ее и, стоя в мятой дорожной одежде, смотрит в окно на кирпичные стены и пожарные выходы.
Он принимает чуть теплый душ, стоя в ванне и держа душевую лейку над головой. Когда он возвращается в комнату, Рекс стоит на ее прибранной половине и разглядывает в зеркальце свои редеющие волосы. Он улыбается Зено и зевает.
– Перетрахать столько красивых мальчиков – тяжелая работа для старика, – шепчет Хиллари и подмигивает.
Зено успевает ужаснуться, прежде чем до него доходит, что Хиллари пошутил.