Констанция садится. В мозгу у нее проносится видение другой библиотеки, не такой огромной, скрытой в стенах ее собственного черепа, библиотеки всего в несколько десятков шкафов, библиотеки тайн. Библиотеки того, что знает Констанция и не знает Сивилла.
Она ест, втирает в волосы сухое мыло, делает приседания, наклоны и алгебраические задания, которые задала Сивилла. Затем принимается за работу. Рвет на прямоугольники мешок из-под «Нутриона», который уже израсходовала: бумага. Берет нейлоновую трубочку из набора запчастей к принтеру и выкусывает край, чтобы получился острый кончик: перо.
Первые попытки сделать чернила: синтетическая мясная подливка, синтетический виноградный сок, синтетическая кофейная паста – неудачны. Получается слишком жидко, слишком бледно, слишком долго сохнет.
Констанция, что ты делаешь?
– Я играю, Сивилла. Отстань от меня.
Но после нескольких десятков экспериментов ей удается написать свое имя, не смазав его. В библиотеке она говорит себе: читай, перечитывай, делай мысленные снимки экрана. Потом отключает визер, сходит с «шагомера» и записывает:
Отважный корейский ветеран спас детей и библиотеку.
Чтобы записать это самодельным пером, уходит десять минут. Но через несколько дней тренировки у нее получается быстрее. Она запоминает в библиотеке целые фразы, сходит с «шагомера», пишет на бумажных прямоугольниках. На одном написано:
Протеомный анализ Диогенова кодекса выявил следы древесной смолы, свинца, угля и трагакантовой камеди, которая широко применялась в средневековом Константинополе как загуститель для чернил.
На другом:
Подобно многим другим древнегреческим текстам, манускрипт, вероятно, пережил Средние века в монастырской библиотеке Константинополя, но как он покинул город и попал в Урбино, остается только гадать.
По нитям Сивиллы прокатываются волны красного света. Ты играешь в игру, Констанция?
– Просто пишу заметки, Сивилла.
Почему не писать их в библиотеке? Это гораздо быстрее, и ты сможешь писать любым цветом, каким захочешь.
Констанция проводит рукой по лицу, размазывая по щеке чернила.
– Спасибо, мне так удобнее.
Проходят недели. С днем рождения, Констанция, говорит Сивилла однажды утром. Тебе сегодня исполнилось четырнадцать. Хочешь, я помогу тебе напечатать торт?
Констанция смотрит с края койки. На полу вокруг нее валяются почти восемьдесят кусочков разорванного пакета. На одном написано: «Кто такой Зено Нинис?» На другом: «Σχερία».
– Нет, спасибо. Ты могла бы меня выпустить. Почему ты не выпустишь меня в мой день рождения?
Не могу.
– Сколько дней я уже здесь, Сивилла?