Птичий город за облаками (Дорр) - страница 182
Все вместе они слушают, как со скрипом закрывается дверца в фанерной стене. Шаги между складными стульями. Зено держит палец у губ.
Скрип половицы. Подводное бульканье из портативной колонки Натали. Там один человек? По звукам только один.
Только бы это был полицейский. Или Марианна. Или Шариф.
Алекс двумя руками держит банку рутбира, словно она наполнена нитроглицерином. Рейчел пригнулась над ролью. Натали закрыла глаза. Оливия неотрывно смотрит на Зено. Кристофер открыл рот – мгновение Зено думает, что он закричит, их обнаружат и убьют.
Шаги замирают. Кристофер беззвучно закрывает рот. Зено пытается вспомнить, что они с детьми оставили на виду между стульев. Уроненная коробка, раскатившиеся под стульями банки. Рюкзачки. Листы со сценарием. Ноутбук Натали. Чаячьи крылья Оливии. Золоченая энциклопедия на пюпитре. Прожектор для караоке, по счастью, выключен.
Теперь шаги на сцене. Шелест нейлоновой куртки. Ледяные обручи сжимают грудь Зено, и он гримасничает от боли. θεοὶ – это боги, ἐπεκλώσαντο – это спряли, ὄλεθρον – это смерть, бедствие. Гибель.
Вот что делают боги, они впрядают нити погибели в ткань нашей жизни, чтобы получилась славная песнь для потомков. Не сейчас, боги. Не сегодня. Пусть дети побудут детьми еще один вечер.
На маленькой сцене очень сильно пахнет краской – запах щекочет нёбо. Окна загорожены шкафами, свет погашен, странные подводные звуки – и откуда только они раздаются? – нервируют Сеймура. Детская парка, сапожки, банка газировки. Сверху висят мультипликационные облака. Перед задником лежит на пюпитре книга. Что это?
Рядом с его ногой – россыпь отксерокопированных рукописных листов. Сеймур берет один, подносит к глазам:
СТРАЖ № 2: Хотя она сперва покажется тебе простой, на самом-то деле она очень сложная.
СТРАЖ № 1: Нет, нет, она сперва кажется сложной, а на самом деле очень простая.
СТРАЖ № 2: Готов, воронишка? Вот загадка: «Постигший всю человеческую премудрость знает лишь это».
С пистолетом в одной руке и листом в другой Сеймур стоит на сцене и разглядывает задник. Башни парят в облаках, в середине раскинулись деревья – это похоже на образ из его давнего сна. Ему вспоминается рукописное объявление на двери:
Мир: все, что он когда-либо любил. Лес за Аркади-лейн, деловитое шныряние муравьев, стремительные зигзаги стрекоз, шуршание осин, терпкая сладость первой июльской ежевики, дозорные отряды сосен, древнее и терпеливее всех, кого он может увидеть в жизни, и Верный Друг на суку, взирающий на это все.
Рвутся ли сейчас бомбы в других городах, в других странах? Мобилизует ли Иерарх своих воинов? А Сеймур – единственный, кто запорол свое задание?