Задержанный сквозь зубы объяснял:
— В пакете фрукты для дома. В барсетке деньги и документы. Больше ничего!
И тут Валеев достал из-под водительского сиденья свернутый черный пакет с длинным твердым предметом. Он положил пакет на капот и, прежде чем развернуть, подозвал двух женщин, выполнявших роль понятых.
Когда предмет извлекли на всеобщее обозрение, собравшиеся охнули и онемели.
Тишина длилась недолго. Сафаров выпучил глаза и яростно замотал головой:
— Нет. Это не я! Нет!
Он оттолкнул оперативника и попытался убежать. Несмотря на живот и лишний вес первый десяток метров Сафаров преодолел быстро. Валеев пожалел, что сковал руки подозреваемого спереди, а не сзади. Пришлось ускориться. Оперативник догнал беглеца, сбил с ног и припечатал к асфальту. Бледный Сафаров тяжело дышал и стонал от боли, из его поврежденного носа сочилась кровь.
Валеев больше не церемонился с задержанным и грубо перестегивал наручники ему за спину:
— Ты только инфаркт не схвати, бегун. Нам тебя еще в изолятор оформлять надо. Встал! Пошел!
Токарева тем временем указывала испуганным женщинам на найденный предмет:
— Понятые, обратите внимание на потеки, похожие на кровь.
Астаховская заглянула в кабинет Петелиной, убедилась, что следователь одна и зашла без приглашения. На ее лице читалось нетерпение: сейчас такое расскажу!
— Привет, подруга. У меня для тебя новость. Иван Иванович сделал заключение по Семену Белькевичу. Переслал Дорецкому, как положено. Он же ведет дело Резака, — сообщила Людмила Владимировна и взяла театральную паузу.
— А вам нашептал на ушко, — догадалась Елена.
— Мужикам от нас всегда что-нибудь нужно. Грех этим не воспользоваться, — подмигнула Людмила Владимровна.
— Белькевича нашли в камере с перерезанным горлом. Лопахин установил, что, ему помогли? — предположила следователь.
— Однозначно сказать нельзя. Перерезана сонная артерия. Резак мог сделать это сам или кто-то другой нанес неожиданный порез, поэтому следов борьбы на теле нет. Но я здесь не из-за этого. Обнаружено кое-что другое.
— Да говорите уже, — прервала очередную паузу Елена.
— Лопахин нашел во рту Белькевича записку.
— Во рту? — удивилась Петелина.
Людмила Владимировна кивнула и продолжила:
— Текст такой. «Я не виновен. Тахирова зарезал хромой».
Петелина откинулась на спинку кресла, обдумывая новость. Прежняя предсмертная записка Белькевича о том, что умирать не больно, ей сразу показалась неубедительной. Новая, спрятанная во рту, усиливала сомнения.
— Что получается? — вслух рассуждала она. — Белькевич спал с запиской во рту, полагая, что его могут убить.