— Хоть и Резак, а боялся, — согласилась Астаховская.
— Белькевич вспомнил хромоту убийцы курьера при мне, вспомнил неуверенно. А потом покопался в памяти и написал убежденно — зарезал хромой.
— В подобных записках пишут самое важное.
— Опять хромой, — задумчиво произнесла Петелина и решительно заявила: — Я к Харченко!
— Аккуратнее там, — попросила Астаховская. — Такие сюрпризы никто не любит, а Железный Феликс тем более.
Полковник выслушал Петелину. Сначала удивился:
— Записка во рту? Надо же. — Потом припомнил: — И не в таких местах находили.
— Эта информация влияет на ход наших расследований. Хромой упоминался при убийстве студента и при убийствах на стройке.
— Сейчас разберемся! — сказал Харченко и вызвал по телефону следователя Дорецкого.
Железный Феликс вошел в кабинет начальника с показной преданностью на лице. Увидел Петелину и нахмурился.
Харченко спросил прямо:
— Феликс, ты приобщил предсмертную записку Белькевича в уголовное дело? Ту, которую нашел судмедэксперт.
— У меня уже есть предсмертная записка, собственноручно написанная Белькевичем. А та бумажка изо рта практически нечитаемая. Да и не было ее при первичном осмотре тела. Не исключено, что в морге подсунули.
— Ты намекаешь на Лопахина? — возмутилась Елена. — Иван Иванович работает честно дольше, чем ты живешь!
— Боже упаси! — Дорецкий поднял ладонь в примирительном жесте и повернулся к начальнику. — Подельники Резака еще на свободе, а морг не строго охраняемая территория. Мало ли кто подкинул. Юрий Григорьевич, я считаю, что приобщать записку к делу нецелесообразно.
Харченко шевельнул бровями и согласился:
— Резонно. — Полковник перевел взгляд на Петелину: — Ты согласна?
Елена обратилась к Дорецкому:
— Феликс, ты настолько уверен в самоубийстве, что отметаешь все сомнения?
— Какая теперь разница! Белькевича нет, а его признания имеются. Или ты меня в чем-то подозреваешь?
— В записке указан Хромой! На стройке тоже видели хромого чужака. И свидетельница убийства студента Миронова припомнила прихрамывающего человека.
— Петелина, дружки Резака в розыске. Поймаем, и узнаем, у кого из них кличка Хромой. Вины Резака это не умаляет. Он главарь банды радикалов.
— Поймаем и узнаем, что некто Хромой убил рабочих на стройке, а ты посадил невиновного. Что тогда скажешь?
— Юрий Григорьевич, — взмолился Дорецкий. — Вы мой начальник. Почему я должен отчитываться перед Петелиной?
— Так, всё, хватит! — Харченко хлопнул ладонью по столу. — Каждый занимается своим расследованием и лично отвечает за результат. Интриги отставить. Я ясно выразился? Свободны!