Вот он-то, Петюня, полтора года назад и прислал фото собственноручно нарисованной коптящей свечкой мыши. Именно в этой мексиканской шахте. Старой, заброшенной, понятное дело. Рассказывал, как у них просто за границу сгонять. Захотел — вот она Мексика, никаких проверок, виз и прочей фигни. Ну, Петя сел в машину и двинул на шашлыки в соседнюю страну. А чтобы мексиканцы особо не расслаблялись, нарисовал им там значок военной разведки. Мол, тут мы, всё видим.
Сицкий разблокировал телефон, долистал фотографии до нужного снимка и приложил экран к монитору.
— Мышка, мышка, как же ты туда залетела? — пробормотал он.
Не прошло и пяти минут, как Жора прижал телефон к уху и слушал длинный гудок.
Да-ле-ка дорога твоя.
Далека дика и пустынна.
Эта даль и глушь
Не для слабых душ.
Далека дорога твоя.
Песня лилась сама собой, без участия разума. Жора, или скорее, Джек, даже не знал, что где-то в глубинах подсознания помнил её. И сейчас, на четвёртый день путешествия напевал абсолютно машинально, как акын, который «что вижу, о том пою». Вокруг ведь действительно была безбрежная степь, плоская, как тарелка, жаркая, заполненная оглушительным стрекотанием местных кузнечиков, крупнее которых по уверениям самих техасцев только австралийские кенгуру. И даром, что называлась она «прерия», всё равно ничем не отличалась от хоженой-перехоженной казахстанской степи. То же унылое, выжженное тропическим солнцем безлюдье с редкими куцыми рощицами, больше похожими на разросшиеся кустарники, зелёными заплатками родников и наполовину пересохших речушек. В таких местах погонщики обычно останавливались на водопой, а если вода встречалась вечером, то и на ночлег.
В начале пути Джек проникся уважением к местным парням, управляющимся со стадами в несколько тысяч голов. Сам он сбился с ног и почти загнал Плотву, сбивая в компактную группу две сотни быков и коров. Джед в силу природной предприимчивости выменял часть вырученных денег на ещё одно такое же стадо, и теперь начинающий ковбой руководил группой, вдвое превышающей изначальную численность личного состава. Что не добавляло ему радости от работы.
Но уже к вечеру первого дня, пройдя чуть больше двадцати миль, он заметил, что мычащую ораву ведёт в основном не он, а головной бык. Этот мускулистый телок на полтонны веса всю первую половину дня отбивался от новичков, желающих оспорить его главенство. Зато теперь стадо покорно следовало за ним. И быки, и коровы, и старые, и новые. Погонщику оставалось лишь направлять ведущего в нужную сторону. А к концу перехода Джек понял, что и для управления одним быком необязательно носиться вокруг как угорелому и орать на весь Техас. Они наконец-то нашли с вожаком общий язык, и под вечер бык заворачивал куда следует, лишь завидя лошадь с противоположной стороны. Но всё равно, на привал Джек Рэд плюхнулся почти без сил.