— Доброе утро всем, — послышалось сзади.
Рэд обернулся. На верху лестницы, ведущей на второй этаж, лучезарно улыбаясь собранию, стояла Амалия Дуглас. Девушка пару секунд с достоинством оглядывала зал, еле заметно поворачиваясь вправо-влево, затем медленно и элегантно спустилась, и двинулась к своему спутнику. Чернокожие мужчины с удовольствием уступали ей дорогу, некоторые приветливо приподнимали шляпы.
— Джек, а чем это ты так вкусно завтракаешь? — ослепительно улыбаясь, спросила Амалия. — Я тоже хочу.
Бармен материализовался будто ниоткуда.
— На завтрак могу предложить вам, мисс, кукурузные оладьи с мёдом и свежайшее молоко.
— Спасибо, — девушка с достоинством кинула. — А можно мне тоже мяса?
— Ну, конечно! — рассыпался в любезностях бармен. — Сию секунду будет готово.
Израэль всё это время внимательно наблюдал за девушкой, наконец, приподнял шляпу, и произнёс:
— Позвольте отрекомендоваться, мисс Амалия, Израэль Таака, к вашим услугам.
Джек глянул на спутницу и чуть не подавился. Такого обалделого лица он никогда не видел. С трудом прожевав кусок мяса, молодой человек расхохотался.
— Видела бы ты себя сейчас, — пояснил он.
От смущения девушку спас бармен, принёс бифштекс и к нему всё-таки обещанный стакан молока. Амалия тут же опустила нос к тарелке. Но не прошло и двух минут, как она вновь болтала с Таакой, возбуждённо доказывая ему сходство архитектуры разных стран. К концу бифштекса собеседники уже обсуждали массовые пожары в Чикаго и Луизиане. Сошлись на том, что загорелись города не случайно. Джек с удовольствием смотрел на горящие азартом глаза девушки, её разрумянившиеся щёки. Всё-таки дорога сильно изменила его спутницу. Там, в доме семейства Дуглас, Амалия выглядела скованной и зажатой, терялась на фоне остальных членов клана. Сейчас же она раскрылась, как цветок кувшинки на солнечном свету.
Джек машинально глянул в окно. Ну да, кстати, солнце как раз поднялось, можно сказать, день начался. Ходики показывали двадцать одну минуту восьмого. Он посмотрел на бармена. Тот с интересом слушал шокирующие подробности пожара на промышленной выставке в Чикаго.
— Дружище, а как вообще проходят состязания?
— А? — Бармен с трудом отвлёкся. — Всё очень просто, сэр. Там, на Каса Леоне, висят такие большие часы. И когда они ударят восемь, вы выстрелите. Вот и всё. Ну, или не успеете. Сэр.