— Не делайте из меня дурака! Я не позволю!
Якушкин, с изумлением глядя на своего руководителя, внезапно отметил для себя, какой он худенький и несчастный.
— Дорогой Валерий Петрович, кто же делает из вас дурака? — поспешил успокоить директора майор Сидоров. — Мы просто обсуждаем некоторые насущные проблемы…
Прокурор сказал сурово:
— В частности, убийство судьи.
— Я услышал… да, от Ореста Митрофановича… про это убийство, и я стал думать о нем, но я думаю, оно не имеет непосредственного отношения к нашим делам! — прокричал Филиппов.
— Мы спорим, высказываем различные точки зрения, — разъяснял майор. — Это плюрализм.
— Еще я слышал…
— Тоже от Ореста Митрофановича? — ухмыльнулся прокурор.
— Да, от него… Не правда ли, тут, в лагере, нашли в какой-то яме труп убитого зэка?
— Ну, допустим… — подобрался и сосредоточился майор Сидоров.
— Я полагаю, эти два убийства не связаны между собой.
Прокурор, выдержав паузу, возразил:
— Отчего же, можно и связать. Улики — раз, улики — два. Туда-сюда. Завязывается узел. А что по этому поводу думает Орест Митрофанович?
— Да не трогайте же меня! — закричал Причудов.
— Но мы имеем дело с правдой жизни, а не с романом, в котором действуют быстроногие сыщики и ловко распределяющие улики прокуроры, — сказал Филиппов веско. — И если я когда-нибудь в романной форме опишу случившееся здесь, я четко укажу, что оба эти убийства находятся на разных полюсах и абсолютно противоположны друг другу.
— Интересно… — На крошечных губах прокурора расцвела снисходительная улыбка. — Почему же вы так думаете?
— Потому что судья — это одно, а осужденный — совсем другое.
— И судью вам не жалко, а о зэке вы скорбите?
— Пожалуйста, без морали, обойдемся пока, — отмахнулся Филиппов. — Всему свое время. Сейчас главное — устроить так, чтобы никто больше не пострадал.
Из наблюдений Якушкина, а он был внимателен и пристрастен, вытекало мягкое предположение, что майору нельзя отказать в благодушии, он в своей грубоватой манере добр, и совсем другое дело прокурор, тот определенно не собирался отступать, оставлять в покое так удачно и кстати наметившуюся жертву. Примешивалось еще то, что его впрямь вывело из себя трагическое происшествие с судьей Добромысловым, и он был готов разорвать на куски всякого, на кого падет хотя бы тень подозрения в участии в этом злодеянии. Участие Филиппову не припишешь, но клеймо идейного вдохновителя поставить вполне допустимо.
— Ваш образ мысли нетерпим! — возвестил прокурор категорическим тоном и вперил в директора испепеляющий взгляд.
— Ну, это вы слишком, — упрекнул прокурора майор Сидоров. — Терпим всякий образ мысли… лишь бы он не мешал жить окружающим и не портил объективную реальность.