, а тот, в свою очередь, в вопрос, что лучше — внушать любовь или страх, быть отважным или благоразумным? Ответ всегда один и тот же. Сущность
virtù в том, чтобы понимать, какая из двух стратегий подходит для настоящего момента. Однако при прочих равных лучшей стратегией всегда остается более агрессивное и резкое поведение, в котором проявляется отвага и которое внушает страх. Чтобы внушить любовь, нужно время.
Мы знаем, что легитимность сопряжена прежде всего с долгосрочной перспективой — вечностью разума, древностью обычая. В силу собственных действий новатор оказывается в ситуации, лишенной легитимности, где правит fortuna и нельзя полагаться на поведение людей. В итоге он вынужден ориентироваться на краткосрочную перспективу и продолжать действовать — и с этой точки зрения что-то менять. Таким образом, в очень узком смысле слова действие — это virtù. Когда в мире нет устойчивости и постоянно возникает угроза чего-то непредвиденного, действовать — то есть совершать нечто не вписывающееся в рамки законности — означает придавать форму fortuna. Главное достоинство такой стратегии — агрессия. Именно она, а не эротические фантазии, склонность к которым у Макиавелли, правда, наблюдалась, кроется за неоднократно возникающим у него образом fortuna как женщины, которой можно овладеть силой, но которая погубит того, кто — говоря очень аккуратно — не будет действовать своевременно.
Впрочем, virtù действия еще не делала ситуацию, в которой она осуществлялась, законной. Порождаемые ею формы существовали лишь короткое время, тогда как в случае законодателя они были рассчитаны на земное бессмертие. В заключительных главах (XXIV–XXVI) Макиавелли действительно начинает с утверждения, что благодаря virtù новый государь
скоро утвердится в государстве и почувствует себя в нем прочнее и увереннее, чем если бы получил власть по наследству. Ибо новый государь вызывает большее любопытство, чем наследный правитель, и если действия его исполнены доблести, они куда больше захватывают и привлекают людей, чем древность рода. Ведь люди гораздо больше заняты сегодняшним днем, чем вчерашним, и если в настоящем обретают благо, то довольствуются им и не ищут другого; более того, они горой станут за нового государя, если сам он будет действовать надлежащим образом. И двойную славу стяжает тот, кто создаст государство и укрепит его хорошими законами, хорошими союзниками, хорошим войском и добрыми примерами; так же как двойным позором покроет себя тот, кто, будучи рожден государем, по неразумию лишится власти