Вот почему вопросы к Рене дель Кастильо журналисты задавали, исходя из этих позиций. Рене рассказал о себе, о своей семье. Дед его, Матео дель Кастильо… Внук достает альбом со старыми фотографиями. Вот Матео дель Кастильо перед уходом на демонстрацию. До сих пор в Маниле помнят ее. Сентябрьским утром 1945 года собралось около шестидесяти тысяч человек. В основном крестьяне из Центрального Лусона и рабочие Манилы. Взметнулись лозунги: «Президент Трумэн… дайте нам независимость!», «Назначить на правительственные посты тех, кто боролся против японцев!», «Дайте крестьянам семена и землю!», «Заработная плата должна соответствовать стоимости жизни!». Под проливным дождем демонстранты вышли на площадь Гипит, где состоялся митинг. Одним из ораторов был коммунист Матео дель Кастильо. Возгласами одобрения, аплодисментами встретили речь признанного вождя сельских тружеников.
— Дед, — с гордостью говорит Рене, — стал одним из основателей первой на Филиппинах боевой крестьянской организации — Национальной конфедерации крестьян. Но он не только поднимал движение угнетенных масс деревни, но и много сил отдавал укреплению союза их с рабочими.
Власти не удивились, когда бывший землевладелец (он раздал всю свою землю крестьянам) открыл в Тондо «кариндерию» (ресторан). Надоело, видно, быть бедняком. Но это была новая спираль в борьбе, начало нового этапа. Ресторан стал местом встречи революционеров, либералов, демократов, коммунистов. Они обсуждали планы действий, направленных на защиту интересов трудящихся. Рене воспитывала Генероса Росинто, любимая бабушка, вдова Матео дель Кастильо. Воспитывала на рассказах о нем.
— Я хотел стать художником, — продолжал хирург. — Мечтал создавать и защищать красоту, радоваться ей. Хотел, чтобы красота стала моей профессией, потому хотя бы, что, как я считал, она стала моей идеологией У меня неплохо получались пейзажи, особенно я любил рисовать цветы и пальмы. Мне хотелось быть похожим на художника и патриота Хуана Луна, который внес великий вклад в утверждение национального сознания именно своими картинами, пейзажами. Однако, когда наступил день окончательного решения, я выбрал медицину, чтобы в дальнейшем взять в руку скальпель.
В моих руках врача — специалиста по пластической хирургии он должен был стать и кистью художника. Вчера я с его помощью спас не только жизнь человеку, но и его красоту. Красота — это гармония, она несовместима с болью, с несправедливостью в любой форме, ибо несправедливость приводит к самому тяжкому уродству, моральному и физическому. Поэтому я очень благодарен советским преподавателям, однокашникам за науку, за доброе отношение к моей стране.