Все было действительно так, как говорила мама: мы с Костей проводили вместе достаточно много времени — гуляли, ходили в кино или кафе. Потом он провожал меня домой, а сам шел к другим девушкам. В университете тоже не понимали наших отношений, за спиной обзывая меня дурой. Никто не знал о нашем уговоре. Никто не знал, что я его не любила. Во всяком случае, тогда.
Костя давным-давно знал, что нас с ним сватают, более того, он не имел ничего против нашего брака. Именно так он мне и сказал, когда пригласил в кафе после приказа о нашем зачислении на юрфак.
— Элис, это отличный шанс для нас обоих. Я всегда считал, что партнерство в бюро не лучшее решение, а если мы поженимся, то обе доли будут наши, — воодушевленно рассказывал парень.
— Но мне все равно, — размешивая сливки в кофе, сказала я.
— Ты ведь совсем не хочешь быть адвокатом?
— Мне все равно…
— Элис, очнись же ты! — чуть ли не крикнул Костя. — Если мы поженимся и объединим доли, я так раскручу бюро… А ты сможешь заниматься, чем пожелаешь, получая процент от своей части.
— Костик, но замуж… Я же не люблю тебя, и ты меня…
— При чем тут любовь, Элис? К тому же сейчас я не собираюсь на тебе жениться. Мне нравится быть твоим другом, давай просто общаться, а дальше решим, как быть.
— Хорошо, — мы пожали друг другу руки и с того дня начались наши нестандартные отношения.
Все изменилось три года назад, когда у матери Костика обнаружили рак. Опухоль оказалась злокачественной, и ни операция, ни долгое мучительное лечение не помогало. Женщина угасала на глазах. Для Кости это был страшный удар, и все это тяжелое время я была рядом.
Как-то незаметно наша дружба переросла в нечто большее. Для меня Костя стал самым дорогим и близким человеком, а я для него — тихой гаванью, где он мог переждать непогоду, чтобы двигаться дальше. Мы начали встречаться по-настоящему.
К этому времени я сильно изменилась и во многом благодаря парню. Костя настаивал на том, чтобы я ходила в салоны красоты, делала прически, выбирала стильную одежду. По крупицам он создавал новую Алису под себя, чтобы позже принять как женщину. Мои волосы из лисье-рыжего превратились в древесно-красный, и я больше не отращивала их до поясницы, сохраняя каскадную стрижку чуть ниже плеч. Каждый день делала макияж, и благодаря косметике выглядела на свой возраст, а не младше. От прежней забитой девочки Алисы почти ничего не осталось… почти…
— Идем, Элис? Родители нас скоро в розыск объявят, — усмехнулся Костя, убирая с моего лица непослушную темно-рыжую прядь.
— Идем, — улыбнулась я.