Шубертзал был переполнен. Тут уж привлекал не только Есенин-поэт, но и разрыв и скандал с Дункан. Это было размазано в газетах. Когда, встреченный аплодисментами, Есенин вышел на эстраду Шубертзала – я обмер. Он был вдребезги пьян, качался из стороны в сторону и в правой руке держал фужер с водкой, из которого отпивал. Когда аплодисменты стихли, вместо стихов Есенин вдруг начал ругать публику, говорить какие-то пьяные несуразности и почему-то, указывая пальцем на Марию Фёдоровну Андрееву, сидевшую в первом ряду, стал её „крыть“ не совсем светскими словами. Всё это произвело гнетущее впечатление. В публике поднялся шум, протесты, одни встали с мест, другие кричали: „Перестаньте хулиганить! читайте стихи!“ Какие-то человеки, выйдя на эстраду, пытались Есенина увести, но Есенин упёрся, кричал, хохотал, бросил, разбив об пол, свой стакан с водкой. И вдруг закричал: „Хотите стихи?!.. Пожалуйста, слушайте!..“
В зале не сразу водворилось спокойствие. Есенин начал „Исповедь хулигана“. Читал он криком, „всей душой“, очень искренне, и скоро весь зал этой искренностью был взят. А когда он надрывным криком бросил в зал строки об отце и матери:
Они бы вилами пришли вас заколоть
За каждый крик ваш, брошенный в меня!
– ему ответил оглушительный взрыв рукоплесканий. Пьяный несчастный Есенин победил. Публика устроила ему настоящую овацию (вероятно, к вящему неудовольствию Сальери)»[25].
К сожалению, в Берлине Есенин увидел лишь «медленный, грустный закат». Не был ли тот «закат» его собственным?…
* * *
«…Марина Цветаева кровью и духом связана с нашими днями. Она жила на студёном чердаке с маленькой дочерью, топила печь книгами, воистину, как в песне, „сухою корочкой питалась“ и с высоты чердака следила страшный и тяжкий путь Революции. Она осталась мужественна и сурова до конца, не обольстилась и не разочаровалась, она лишь прошла за эти годы – сто мудрых лет… Марина Цветаева – поэт нашей эпохи… Она – честна, беспощадна к себе, сурова к словам…»
Из газеты «Накануне» от 7 мая 1922 г.
…С первых же шагов на перроне берлинского вокзала повеяло «воздухом свободы». Немецкая столица встретила поэтессу двумя её новыми книгами – «Стихи к Блоку» и «Разлука» (постарался Илья Эренбург).
«Русские берлинцы» в восторге от её приезда! Цветаевой такое внимание к себе чрезвычайно приятно. Тем более что здесь оказались все «сливки» наших писателей и поэтов, со многими из которых она хорошо знакома по Москве: Андрей Белый, Алексей Толстой, Эренбург, Ремизов, Ходасевич…
Марина и Аля остановятся у четы Эренбургов, которые выделят им комнатку в пансионе