Его взгляды на брак не изменились, но изменился его статус. Он больше не был запасным игроком, он был наследником. Фиктивный брак со Златовлаской, заключенный под давлением обстоятельств, теперь был ему на руку, потому что надежно защищал его от Кайлы, которая сразу примчалась не то из Парижа, не то из Милана, жадно лязгая челюстями, как саранча, в дизайнерских тряпках.
Он понимал, насколько деликатным был сейчас вопрос престолонаследия, и был готов сделать все, чтобы уладить его без лишних жертв. Когда Зейн, очнувшись после катастрофы, увидел возле своей койки кабинет министров в полном составе и узнал о смерти брата, он пообещал это им в тех немногих словах, на которые ему хватило сил.
Они же сказали ему, что было бы хорошо, если бы он, следуя традиции, взял в жены вдову брата. Это утвердит его статус и облегчит переход власти, когда придет время. А время это может наступить очень скоро.
Зейн чуть чувств не лишился от этого предложения, а аппараты, к которым он был подключен, запищали и замигали все разом. У него не было сил на дискуссию, поэтому он только выдавил из себя:
- У меня есть жена. Спросите Джонса из британского посольства.
И провалился в темноту.
Он пропустил ту бурю, которую вызвало в дипломатических кругах Ближнего Востока его сообщение. Когда он пришел в себя, то уже считался официально женатым.
Эбби заметила его прерывистое дыхание и бисеринки пота над верхней губой, искаженной гримасой боли.
- Итак, что я должна подписать? Я бы хотела уехать прежде, чем ты замучишь себя до смерти, доказывая, что ты мужчина. Я не умею принимать комплименты, а ты не умеешь принимать помощь. Тебе же больно. Позволь мне тебя поддержать. Или хоть позвать кого-нибудь.
Зейн слабо улыбнулся, не открывая глаз.
- Помоги мне дойти до кровати.
Даже сейчас, когда он еле держался на ногах, бледный, в нелепой больничной сорочке, когда он был так же уязвим и беспомощен перед нею, как она перед ним год назад, - даже теперь ее сочувствие к нему было пропитано желанием. Это было странно, а самое главное - не вовремя. Господи, что же в нем есть такое, что вонзилось ей в сердце, как рыболовный крючок, и не отпускает. Ладно, она подумает об этом завтра, сидя одна на своем продавленном диване в крошечной квартирке в дешевом районе Лондона.
Эбби поднырнула под его плечо, впервые в жизни поблагодарив Бога за высокий рост, и осторожно обняла рукой его тонкую твердую талию.
- Так хорошо? - спросила она, запрокидывая голову, чтобы увидеть его лицо.
Он слабо кивнул, приоткрыв глаза, в его синем взгляде была благодарность. Эбби была слишком озабочена его удобством, чтобы заметить, что он был таким беспомощным не только из-за боли, но и от растерянности и волнения.