- Я думал, это вполне естественная карьера для женщины с твоей внешностью.
- Ты про рост? - Эбби похлопала себя по макушке и засмеялась. - Или про лицо?
Кажется, она не притворялась, она действительно была лишена тщеславия, хотя работала в модельном бизнесе - настоящей ярмарке тщеславия.
- Ты, кажется, нисколько не дорожишь своей внешностью?
- Если бы я серьезно относилась к своей внешности, я бы… - Она сделала паузу, покачала головой, потом со смехом продолжила: - Я в двенадцать лет вымахала метр семьдесят восемь.
Как меня только не называли! И жердью, и жирафом… Что касается лица… Кто-то из одноклассников решил, что я похожа на его кошку Фру-Фру. - Эбби кончиками пальцев осторожно потянула глаза к вискам и смешно сморщила носик, потом грустно добавила: - Это прозвище тоже прилепилось. Тебе этого не понять.
Интересно, он догадывается, как неуверенно чувствуют себя люди в его присутствии? Особенно мужчины. А еще больше - мужчины рядом со своими женами? А о женщинах уж что и говорить…
Она сама потратила многие месяцы, чтобы спокойно и с юмором воспринимать собственную, крайне неспокойную реакцию на его обаяние и сексуальность.
- Почему мне не понять?
Эбби не знала, стоит ли отвечать. Рассказывать ему про его неотразимость - это опасный путь.
- Потому что я сомневаюсь, что ты когда-либо был лягушкой, ты всегда был принцем. Кстати, ты и есть принц. Так тебя называют тут?
- Зови меня Зейном.
Эбби чуть не ляпнула ему, что она вообще никак не хочет его называть, она вполне овладела собой и теперь хочет домой.
- Так ты себя считаешь гадким утенком?
- А ты себя считаешь психоаналитиком?
Хотя он попал в точку. Несмотря на все фотосессии и глянцевые журналы, билборды и недели моды, в глубине души она все еще чувствовала себя гадким утенком. Ирония судьбы - теперь ею восхищались как раз за то, за что раньше шпыняли - за непомерную длину шеи и ног. Но в школе ей пришлось выработать свою тактику: она притворялась, что не замечает шуток, особенно если шутили над ней. Это был единственный способ скрыть от окружающих, как глубоко они ее ранят. Со временем эту маску она вынесла и на подиум. Только теперь это называли не «тупостью», а «загадочностью». Но под этой загадочной маской был все тот же растерянный и напуганный гадкий утенок. Странно, что Зейн так быстро это понял. И странно, что она так с ним разоткровенничалась.
Рассказать ли ему, что вся ее «широко освещаемая прессой личная жизнь» - это работа ее агента? Все «утечки информации» в желтую прессу, все «откровения» в соцсетях были спланированы и организованы им. «Эбби, ты скучная, как йоркширский пудинг. Такую не продашь. Поужинай с ним, детка. От тебя не убудет, а реклама лишней не бывает».